Ирина Токмакова
1. «Аля, Кляксич и буква А»
Валентин Катаев
1. «Дудочка и кувшинчик»
2. «Цветик-семицветик»
Аркадий Гайдар
1. «Сказка про военную тайну, Мальчиша-Кибальчиша и его твердое слово»
Валентина Осеева
1. «Волшебное слово»
Ирина Петровна Токмакова
Аля, Кляксич и буква А
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Аля писала письмо маме. Она очень старалась написать хорошо, но все шло шиворот-навыворот: буквы не слушались, падали, менялись местами и ни за что не хотели браться за руки, точно они все друг с другом перессорились. Ну, просто наказание!
Вдруг прямо на середину страницы выбежала буква А. Она размахивала руками и что-то кричала.
— Что с тобой, что случилось? — изумилась Аля.
Буква А уселась на строчку, вытерла пот со лба и еле выговорила:
— Кляксич!
— Ничего не понимаю! — сказала Аля.
— Да Кляксич же! — воскликнула буква А. — Отвратительный Кляксич пробрался в Букварь. Он ссорит буквы друг с другом, он их ненавидит, он хочет их всех заменить своими родственниками кляксами. Меня он уже выгнал, и теперь на моем месте стоит жирная клякса — его племянница.
Тут добрая трудолюбивая буква А расплакалась.
— Вот тебе и на! — поразилась Аля. — Но ты успокойся. Надо что-то придумать. Нельзя же ему уступать! Надо бороться!
— Что уж тут придумаешь! — возразила буква А. — Ты ведь даже свое письмо не сможешь подписать! Кляксич, когда узнал, что ты пишешь письмо маме, расхвастался: «Букву А я уже выгнал, букву Л я запру под замок, а букву Я так запрячу, что ее никто не найдет. Как тогда Аля подпишет свое письмо? Я — хозяин Букваря!»
Аля задумалась. Подписать письмо без нужных букв она в самом деле не сможет. А если не подписать, то, как мама поймет, кто написал ей письмо?
— Знаю, знаю! — вдруг закричала Аля. — Мы с тобой отправимся в Букварь, разыщем Кляксича и сотрем его ластиком. Правильно?
— Еще как правильно! — обрадовалась буква А.
Взявшись за руки, Аля и буква А направились прямо в Букварь. У самого входа дорогу им преградила добродушная с виду буква Б. У нее через плечо висела на ремне огромная корзина.
— Будете брать бублики? — спросила она.
— Да какие там бублики! — запротестовала буква А. — У нас важное дело. Пропусти нас, пожалуйста!
— Бросьте, — сказала буква Б, не трогаясь с места. — Берите белые бублики и баранки. Быстрее.
Буква Б была ужасно толстая, Аля и буква А никак не могли ее обойти. Пришлось покупать бублики. Они купили их целую строчку, вот такую:
Но буква Б по-прежнему загораживала им дорогу и только покрикивала:
— Больше! Больше!
У них не было больше свободной строчки. Бублики просто некуда было класть.
Уважаемые читатели, берите скорее карандаши и купите у буквы Б бубликов, кто сколько сумеет, иначе Аля и буква А не попадут в Букварь, и все. Что же тогда будет со всеми буквами? Даже подумать страшно!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ну, наконец-то буква Б отступила! Аля и буква А вошли в ворота. За воротами зеленел лужок. На траве паслись двоеточия. За ними, щелкая кнутом, ходил вопросительный знак.
— Ты не видал Кляксича? — спросила у него буква А.
— Кляксича? — вопросительный знак почесал в затылке. — Как же. Кляксича видел. Он уехал на поезде. Куда? Откуда мне знать?
И вопросительный знак посмотрел на них вопросительно.
От этого пастуха толку не добьешься! Скорей на вокзал!
На вокзале буква В в кондукторской фуражке с красным донышком покрикивала на пассажиров.
— В вагоны! В вагоны! Входите в вагоны! Вы в восьмой вагон? спросила она у Али. — Ваши вещи?
Странно, что она просила предъявить вещи, а не билеты. Но Але некогда было удивляться. Она предъявила строчку с бубликами.
— Великолепно! — почему-то обрадовалась буква В.
Только они вошли в вагон и отыскали свои места, как поезд тронулся. Они уселись поудобнее. Колеса застучали по рельсам. За окнами замелькали домики и деревья.
Но вдруг поезд со скрежетом затормозил и остановился. Пассажиры высыпали из вагонов. Подумать только! Дальше пути не было! Это Кляксич (кто же еще?) унес рельсы, разобрал шпалы и даже спилил все деревья!
Буква А тут же впала в отчаяние. Аля принялась ее утешать:
— Ты забыла: ведь у нас есть читатели! Они нас выручат из беды. За работу, дорогие читатели! Все на ремонт путей! Укладывайте шпалы! Заодно почините домики и насадите побольше елочек: дороге нужна лесозащитная полоса!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Пути починили. Поезд долго ехал без остановок. Аля задремала. Букве А не спалось, она волновалась.
Наконец поезд подошел к перрону.
Аля и буква А вышли из вагона. Уже смеркалось. Горели фонари.
Они решили постучать в первый попавшийся дом. Это был голубой домик с голубыми гардинами на окнах. На подоконниках в глиняных горшочках цвела герань.
Из раскрытых окон до прохожих доносилось громкое пение:
Глупый гном глядел, глядел,
Громкий горн гудел, гудел,
Громче горна грохнул гром,
Громче грома гаркнул гном.
Догадались, чей это был домик? Ну конечно, в этом домике жила буква Г.
— Что это за глупая песня? — спросила Аля у буквы А.
— Ничего удивительного, — ответила буква А. — Глупость с какой буквы начинается? Вот видишь — с Г. Значит, эта буква вполне может оказаться глупой.
Они постучали и вошли.
Буква Г была в голубом халате и голубых домашних туфлях.
— Кляксич? — переспросила она, когда узнала, о чем идет речь. Может, я и расскажу вам, где Кляксич, только сначала решите задачу. «Если от поезда отстал один пассажир и от другого поезда отстал один пассажир, то сколько всего отстало пассажиров?» Нате бумагу и решайте, а то не услышите от меня ни слова.
Аля поняла, что Г не переспоришь, и моментально написала 1 + 1 = 2. Это же была самая пустяковая задача на свете!
— Глубоко ошибаетесь, — сказала буква Г. — Ответ не сходится. Он не сходится, если идти пешком, и он не съезжается, если ехать поездом. А раз вы ничего не смыслите в арифметике, то нечего вам тут ходить и вынюхивать про Кляксича. Ничего я вам не скажу.
И буква Г опять запела свою глупую песенку.
Они ушли, так ничего и не выяснив. Буква А снова расстроилась, а Аля крепко сжимала в руках резинку и надеялась, что все еще уладится.
Когда они спускались с голубого крылечка, буква Г высунулась из окошка и закричала им вдогонку:
— Ноль! В ответе будет ноль! Если пассажир отстал от поезда, то он уже не пассажир, а растяпа! Понятно вам?
Взошла луна. Настала самая настоящая ночь. Только в одном, самом высоком доме горело крошечное окошечко под самой крышей.
— Пойдем попросимся переночевать, — предложила Аля. — Ты не знаешь, кто живет там наверху?
— Знаю, — сказала буква А. — Там живет буква Д. Ее зовут Добрая Дуня. Она-то пустит нас переночевать, только в ее доме нет лифта, и нам придется идти пешком.
— Не беда, — сказала Аля. — Мы станем отсчитывать этажи, а читатели будут записывать, чтобы мы не сбились со счета.
Они открыли старую скрипучую дверь и двинулись вверх по темной лестнице. 1-й этаж. 2-й. Написали? 3-й, 4-й, 5-й, 6-й, 7-й, 8-й, 9-й, 10-й.
Пришли! Постучали. Буква Д — Добрая Дуня — крикнула из-за двери:
— Входите, не заперто!
— Здравствуй, А, душечка, — обрадовалась Дуня. — Кого это ты привела ко мне в гости?
Аля пожала пухленькую ручку Доброй Дуни и назвала себя:
— Аля.
Дуня тоже пожала Алину руку, улыбнулась и запела песенку:
Дикий удод наклевался ягод.
Умный удод — он наелся на год.
Наелся удод — и песни поет
Ясные летние дни напролет.
Аля удивилась, но постеснялась спросить, что эта песенка значит. Поэтому догадываться вам придется самим.
Буква А стала рассказывать Дуне про Кляксича, но Дуня ее перебила.
— Знаю, — сказала она. — Кляксич утром был здесь. Грозил всем буквам, что заменит их кляксами, если они впустят букву А обратно в Букварь. Он еще хвастался, что уже поссорил некоторые буквы между собой. Кляксич рассказывал это своим приятелям Помарке и Описке, а я вышла на балкон и все слышала.
— Куда же они девались потом? — спросила Аля.
— Потом они вместе отправились к букве Л, чтобы схватить ее и засадить под замок. Некоторые буквы боятся и слушаются Кляксича. Но только не я. Я-то знаю, что на свете самая добрая вещь — это дружба.
— Ты не заметила, по какой дороге они пошли? — спросила буква А.
— По-моему, вон той дорогой, через лес, к букве Л. Отдохните немного, поешьте, я сейчас угощу вас дыней.
Аля и буква А прилегли на диван. Дуня отправилась в кухню. Она стучала тарелками и ножами и тихонечко напевала:
Доброе утро, новенькая яхта,
Утро доброе, синяя волна!
Новенькая яхта, а вон там в горах-то
Ясная звездочка все еще видна!
«Что за странные песенки поет Дуня?» — опять подумала Аля, так и не догадавшись, в чем дело. Ну, а вы догадались? Если нет, еще раз прочтите Дунины песенки и обратите внимание на первые буквы в начале каждой строки.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Рано утром Аля и буква А пошли прямо через поле к лесу. На опушке леса стояла старая, завалившаяся набок избушка.
В ней жили две бедные старушки Е и Ё. Они были от рождения страшно забывчивы и рассеянны. Они вечно теряли вещи, деньги, роняли кошельки, забывали сумки. Когда кто-нибудь находил их добро и приносил им, они уже ничего не помнили. Если спрашивали у Ё: «Это ваше?» — она качала головой и говорила: «Наверное, её». Спрашивали у Е: «Это ваше?» — она тоже качала головой и говорила: «Наверное, её». Что же было делать? Соседи брали вещи себе, а Е и Ё тут же об этом забывали.
Путники не стали заглядывать к рассеянным Е и Ё. Они все шли и шли по лесу, пока не увидели очень странное сооружение.
Это была, видимо, землянка, но вход в нее был замаскирован, двери они не нашли.
— Кто здесь живет? — спросила Аля громко.
— Мы, — ответили ей два голоса одновременно.
— Кто вы такие?
— Мы не знаем, — ответили голоса. — Мы каждый день меняемся. Один день мы Журавль и Заяц, другой — Жаба и Зебра, третий — Жук и Зяблик.
— А кто вы сегодня?
— Мы сегодня Жужелица и Землеройка.
«Что это за буквы?» — подумала Аля, но сразу не сумела сообразить.
— Выходите же, нам надо поговорить, — сказала она, надеясь, что когда увидит их, то поймет, какие это буквы.
— Мы не выйдем, — ответили оба голоса.
— Почему?
— Мы стесняемся.
— Тогда хоть скажите, как найти букву Л?
— Идите направо. Отсчитайте пять шагов. Потом идите налево, считайте в обратном порядке. Потом от пяти елочек — опять направо. Елочки вам придется нарисовать, потому что наш лес — лиственный. Сделайте десять шагов. Отыщите в заборе калитку. Там живут три буквы. Они скажут.
— Спасибо, сказала Аля этим странным буквам и, повернувшись направо, она вместе с буквой А принялась считать: 1, 2, 3, 4, 5, потом они повернули налево и опять начали считать: 5, 4, 3, 2, 1.
— Ну, рисуй елочки, — сказала Аля.
— Мне нечем, — ответила буква А.
— Ой, а где мой карандаш? — испугалась Аля. — Ну конечно! Забыла его у Г, когда решала ее дурацкую задачу. Что же теперь делать?
Они сели на пенек. Буква А тут же ударилась в слезы. Але тоже было невесело.
— Может быть, нас опять выручат читатели? — размышляла она вслух. Ведь не так трудно нарисовать елочки, если у тебя есть тетрадь и карандаш под руками.
— Ах, не знаю, — всхлипнула буква А. — Подождем.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Конечно, Аля оказалась права. Читатели нарисовали все пять елочек.
И вот путешественники остановились перед калиткой в высоком тесовом заборе.
За забором стоял просторный бревенчатый дом. Там жили буква И, буква Ы и буква Й. Букву Й звали Тимофей. И с Ы целыми днями сидели на террасе и спорили, кто из них главнее.
— Я, — утверждала буква И, — потому что я могу сказать слово «микроб».
— Это не так важно, возражала Ы. — А сумеешь ли ты сказать слово «мормышка»?
— Мне и не к чему говорить этот вздор. Я выражаюсь поэтично: «ирис, миндаль, мимоза, миг».
— Не спорю. Зато ты не можешь сказать самого главного слова — «мы».
Так они препирались целыми днями. А когда им надоедало ссориться, они распевали свою любимую песенку:
На полу скребется мЫшка,
Спит в берлоге бурый мИшка,
Этот мишка очень мИл,
Только лапы он не мЫл.
Пока они спорили или пели, Тимофей занимался хозяйством: подстригал усики у гороха, чесал брюшко тыкве и вышивал крестиком.
Аля и буква А вошли в калитку.
На террасе посвистывал большой старинный самовар, на белой скатерти все было накрыто к утреннему чаю.
— Можно? — спросила Аля.
— Милости просим, милости просим, — закивала буква И.
— Мы вам рады, мы вам рады, — вторила буква Ы. — Чайку?
— Тимофей, пожалуйста, еще два прибора, — попросила буква И.
За чаем выяснилось, что Кляксич с дружками проходил тут еще вечером. Дома был только один Тимофей. Тимофей понял из их разговора, что они отправились на левый берег реки Чернилки к букве Л и собираются ее схватить. Зачем и за что, он не понял. Они велели Тимофею ни в коем случае никому не рассказывать, куда они пошли.
— Очень мило! — воскликнула буква И. — Какой-то негодник, даже не буква, а клякса, будет нами командовать!
— Выскочка! — негодовала буква Ы.
Разузнав дорогу на левый берег Чернилки и поблагодарив хозяев, Аля и буква А двинулись в путь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Скоро показалась речка Чернилка. Она текла между высоких лесистых берегов. Над лиловыми волнами кружились ласточки. Моста, по которому можно было перейти на левый берег, не было. Вчера здесь был ураган. Видно, мост снесло ураганом.
Уровень Чернилки поднялся. О том, чтобы перейти вброд, не могло быть и речи. Вплавь тоже нельзя было перебраться — течение в этом месте было очень быстрое.
— Давай спилим сосну, — предложила буква А. — Перекинем ее на тот берег.
— Интересно, чем же ты будешь пилить? — спросила Аля ехидным голосом.
Буква А стала кричать, чтобы кто-нибудь с того берега пригнал лодку. Но никто не откликался.
Аля придумала, как быть.
— Давай вытряхнем бублики, — скомандовала она. — Мы перекинем строчку с берега на берег и по ней пройдем, как по мосту.
Так они и сделали. Буква А быстро перебежала на ту сторону. Но как только Аля ступила на этот самодельный мост, строчка под ней закачалась и прогнулась. Але стало страшно.
— Надо укрепить мостик палочками! — закричала буква А с того берега.
— Какими палочками, раз у меня нет карандаша? Чем мне написать палочки? Ой! Ой! — У Али закружилась голова. Вот-вот строчка провалится!
Скорее, скорее, не теряя ни минуты, все, у кого есть карандаш и бумага, — целую строчку палочек!..
Ну вот, Аля перебралась на тот берег. Сколько времени упущено! Они пустились бегом. Добежали до маленького чистенького домика буквы Л. Но что это? Никого нет. Калитка стоит настежь. Двери открыты. В доме — никого. Только сидит в будке и даже не лает собачка Ленточка. Следы многих ног ведут от калитки влево.
Аля и буква А пошли по следам. Следы привели к сараю. У дверей сарая сидели вооруженные до зубов буква К и буква М. Аля сразу обо всем догадалась. Конечно, они стерегут в сарае беднягу Л.
— Куда? — крикнула буква К.
— Нам нужно видеть Л, — сказала Аля. — Эта буква нужна мне, чтобы подписать письмо. — И она сделала еще шаг к сараю.
Буква К выхватила револьвер.
— Ни с места! Кира мыла раму. У Киры косы.
— Что ты бредишь? Лучше открой дверь, — сказала Аля.
— Нельзя, — сурово отвечала буква К. — Косы хороши. Кира мала.
— Что это с ней? — спросила Аля у М.
М улыбнулась и показалась не такой уж свирепой, как с первого взгляда.
— Эта буква К долго работала в старом букваре. А когда написали новый букварь, взяли туда букву К помоложе. А эта обиделась. Она считает, что тот букварь был лучше. Вот и бормочет слова, которые были в старом букваре на ее странице.
— Каша. Кони. Сук. Сок. Ком, — подтвердила буква К.
— Кляксич обещал ей поставить кляксу на новое К. Вот она и подлизывается.
— А ты, ты-то что? — вознегодовала буква А.
— А я что? Я не злая. Мед. Малина. Мак. Мармелад, — добавила буква М в подтверждение своей доброты.
— Так помоги же нам. Давай выпустим ни в чем не повинную букву Л, а в сарай запрем эту злую букву К.
— Можно, — сказала буква М.
Не успела злющая буква К оглянуться, как оказалась в сарае, а буква Л радостно выбежала навстречу Але.
Из сарая неслись негодующие крики:
— Каша! Куры! Кира ушла в кино!
Но их никто уже не слушал. Уговорив букву М постеречь К, все трое двинулись дальше на поиски Кляксича и на выручку буквы Я.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Аля и буква А быстро пошли прочь от сарая, а за ними следом, едва поспевая, бежала буква Л. Кляксич не велел ее кормить, пока она была взаперти, и она очень ослабела.
Возле дороги был вкопан огромный столб, а к столбу прибита стрелка, тоже огромная, и на ней написано: «НОП».
— Что это такое? — спросила Аля.
— Научно-опытный пункт, — пояснила буква А.
— Это такое учреждение?
— Конечно.
— А что там делают?
— Ставят опыты. Там работают Н, О и П.
Стрелки с НОПами стали попадаться все чаще, и вскоре путники увидели серый кирпичный дом со светлыми окнами во всю стену. Они вошли. Аккуратненькая вахтерша — точка с запятой — провела их в лабораторию. Там что-то кипело и шипело на спиртовках, что-то булькало в пробирках.
— Извините… — начала было Аля.
— Тсс! — зашикали на нее Н, О и П. Все трое были в белых халатах и белых шапочках. — Тихо! Идет опыт.
— Но нам очень… — робко заметила буква А.
Н, О и П замахали руками.
— Началось! — заявила буква Н.
— Плавится? — спросила буква П шепотом у своих товарищей.
— Окисляется, — прошептала в ответ буква О. — Реакция идет с выделением тепла… Ненужные буквы выпадают в осадок.
— Что вы тут делаете? — не выдержала Аля.
— Тсс! — зашикали на нее все трое. — Мы переплавляем слова.
— Что? Что? — поразилась Аля.
— Готово! — закричали Н, О и П хором.
Они подскочили к какой-то колбе, и буква Н торжественно объявила:
— Опыт прошел блестяще. Вот, пожалуйста. Вместо обычного непрочного скоропортящегося стихотворения мы получили лабораторным путем устойчивые стихи, не боящиеся ни ядовитых веществ, ни дурной погоды. Послушайте:
Жил на свете
Умный слон,
У него был
Телепон.
Ходит слоник
Топ-топ-топ,
Звонит слоновый
Теленоп…
— Постойте, подождите! — не выдержала буква А. — Что же это вы делаете? Вы же заменяете своими буквами другие буквы! Вас что, Кляксич подговорил, что ли?
— Тсс! — зашикали опять все три буквы в белых халатах. — Тсс! Мы продолжаем опыт.
— Пошли, — сказала Аля. — Тут мы все равно толку не добьёмся.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Аля, буква А и буква Л вышли на улицу в полно растерянности.
Аля сказала:
— Ну, что делать будем? Может, пойдем разыщем букву Р и что-нибудь у нее узнаем?
— Вряд ли она нам что-нибудь скажет, — вздохнула буква А.
— Почему?
— Видишь ли, она — собака. Очень хорошая собака, интересной породы ризеншнауцер, зовут ее Розочка. Она добрая и умная. Когда Кляксич стал безобразничать в Букваре, она здорово нарычала на него: «Рррр!» Он подговорил Описку, тот и написал на ее будке — «сабака Розачка». И она теперь совсем разболелась. Она всегда болеет, когда слово «собака» пишут с ошибкой.
— Как жаль! — вздохнула Аля. — Я очень люблю собак… Может, пойдем найдем букву С?
— Здрра-сс-те! — вдруг донеслось откуда-то сверху. — Здрассте, я здесь, здесь!
Аля увидела, что на заборе сидит буква С — сорока.
— Не знаешь ли ты что-нибудь про Кляксича? — спросила буква А. — Куда он девался, не слыхала ли ты чего?
Сорока вытаращила на нее глаза и затараторила:
Сонная сорока сидела на сосне.
Снегири и сойки снились ей во сне.
«Скорей!» — сердились сойки.
«Спешим!» — снегирь свистел.
Сороку стукнул по спине,
И сон с нее слетел.
Оказалось, что сорока других слов, кроме как на С, произносить не хочет. Ну что тут было делать?
— А может, нам буква Т что-нибудь скажет? — с надеждой спросила Аля.
Буква А покачала головой.
— Т — хорошая буква, только она Тютя.
— Что это значит? — не поняла Аля.
— Тютя, и все. Не понимаешь — «Тютя»?
Она не успела объяснить Але, что значит «Тютя», потому что кто-то стал кричать и звать букву А. Это была буква У. Она неслась к ним через мостовую, не обращая внимания на красный свет и движущийся транспорт.
— Ну, наконец-то! — кричала она. — Буква А, наконец-то я тебя разыскала!
— Тсс, тише! — остановила ее буква А. — Я вернулась в Букварь тайком, ведь Кляксич выгнал меня, разве ты не знаешь?
— Какой ужас! Когда же этому придет конец? Ведь этот Кляксич, отвратительный, злой Кляксич рассердился на моего друга филина Федю.
— За что же? — спросила Аля.
— За то, что он не хотел позволить ему спрятать в своем дупле букву Я.
— И что же Кляксич с ним сделал? — с тревогой спросила буква А.
Буква У вытерла глаза платком.
— Не знаю, — сказала она. — Он не прилетает ко мне больше, и я не могла разыскать его в лесу. Вот я и ищу тебя, буква А. Я хожу по лесу и не могу без тебя кричать «Ау». У меня получается «У-у», а филин Федя, наверно, думает, что это просто ветер, и не откликается. Пойдем со мной в лес, пожалуйста.
Аля и буква А переглянулись. Что же делать? Они ищут букву Я, в лес идти им совсем некогда. Но ведь надо же выручать филина Федю!
— Пойдемте, — сказала Аля букве А и букве Л. — В каком лесу живет филин Федя? — спросила она у буквы У.
— Совсем недалеко, — засуетилась буква У. — Вон там, за той улицей, начинается лес, там он и живет, и всегда прилетает ко мне чай пить, он очень любит пряники. А вот теперь, бедный, бедный…
В Федином лесу росло много старых дуплистых дубов. Густая листва заслоняла солнце. Трава была влажной.
— Ау, ау! — крикнули буквы А и У в зеленый полумрак Фединого леса.
Им никто не ответил.
— Ау, ау! — закричали они снова.
Але показалось, что в ответ доносятся какие-то неясные звуки, только откуда — она не могла понять.
— Федя! Федя! — надрывалась буква У.
— Бу-бу! — донеслось до них еле слышно.
Вдруг буква Л, которая устало тащилась позади всех, увидела надпись, вырезанную на коре дуба: «тен». И на другом дубе тоже «тен». И рядом «тен». И еще на одном — «нилиф». Что значат эти таинственные надписи?!
Все принялись осматривать дубы, стучать по стволам. Дубы были толстые. Сучков снизу не было. Влезть на дуб, чтобы осмотреть вершину, было почти невозможно. И потом, на который из них лезть?
— Поняла! — вдруг закричала Аля. — Давайте встанем друг другу на плечи, а ты, буква У, лезь на самый верх и ищи дупло! — С этими словами Аля подбежала к дубу с надписью «нилиф».
Буква У влезла на толстый сук и стала шарить по коре.
— Ничего нет! — крикнула она сверху. — Тут только ветки! Спускайте меня!
— Ищи, ищи! — настаивала Аля.
— Ой! — закричала буква У. — Ветки падают. Да они и не растут здесь! Дупло! Оно было загорожено ветками! И замазано чернилами!
Буква У немного повозилась с ветками, и филин Федя оказался на свободе.
Все радостной гурьбой двинулись обратно в город.
— А как ты догадалась, где Кляксич спрятал Федю? — спросила буква А у Али.
— Да это же проще простого, — сказала Аля, но не договорила…
Кто-то несся им навстречу, кувыркаясь и делая по два шага то на руках, то на ногах.
— Кто это? — удивилась Аля.
— Это Хитрюга, буква Х.
— Вот хорошо! — обрадовалась Аля. — Мы сейчас расспросим ее, может быть, она знает, куда девался Кляксич.
— Нет, нет, — сказала буква У. — У нее не надо спрашивать. Она очень хитрая. Она скажет вам, что дружит с вами, а потом повстречает вашего врага, перевернется, станет на руки — и пожалуйста, она уже ему первый друг. Она ведь выглядит одинаково — хоть на руках, хоть на ногах.
— С хорошей погодкой! — сказала буква Х, поравнявшись с ними. Откуда это вы идете?
— Гуляли в лесу, — буркнула буква У. — Мы спешим. До свидания.
— До свидания, до свидания, хотя хорошо было бы хоть минуточку побеседовать с вами. — И буква Х сладенько улыбнулась.
Но буква У ускорила шаги.
— Спасибо вам всем, — сказала буква У. — Вы помогли мне найти Федю. Пойдемте ко мне пить чай с пряниками.
Но Аля за всех отказалась:
— Спасибо, но мы не можем. Нам надо искать букву Я, с ней, наверно, случилась какая-нибудь беда, раз Кляксич за ней так охотится.
Аля, буква А и буква Л проводили У и Ф до дому и пошли дальше.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Солнце поднялось, и стало жарко. Они дошли до какого-то запыленного скверика с жиденькими кустами и выгоревшими клумбами. Устало опустились на скамейку. На соседнюю лавочку тут же плюхнулись буквы Ч и Ц. Они обе хохотали.
— Что веселого слышно? — спросила буква А сердитым голосом.
— Мы играли в прятки, — сказала буква Ч. — Вот посмотри, сумеешь ли ты нас отыскать? — И они затараторили, перебивая друг друга:
Чапнула чапля церные цернила.
Церная чапля чиркулем цертила.
Полуцился оцень цистенький цертеж,
Станешь вверх ногами — сразу разберешь!
— Очень весело, — пробурчала буква А. — Вы бы мне лучше сказали, где буква Я? Где Кляксич?
— Ницего, то есть ничего не знаем. Мы все время играли. Спросите у сестер Ш и Щ, они серьёзные.
— А где они живут?
— Да тут рядом.
Но идти никуда не пришлось: на сквер прибежала буква Щ, расстроенная, вся в слезах.
— Беда, беда, — причитала она.
— Что с тобой? — встревоженно спросила Аля.
— Не со мной, с сестричкой! — Сквозь слезы буква Щ еле выговаривала слова. — Кляксич растащил ее на крючочки за то, что она не хотела выдать букву Я. Он заколдовал сестричку, и теперь крючочки будут все отдельно, пока кто-нибудь не напишет букву Ш тысячу раз по сто. Но ведь этого никто не сможет сделать. Бедная моя сестричка!
— Не убивайся так, — сказала Аля. — Мы с буквой А давно уже путешествуем, и нас выручали читатели. Я уверена, что каждый из них сначала перепишет себе крючочки в тетрадку и, когда научится их писать совершенно правильно, то напишет много-много Ш и пришлет тебе. Вот у тебя и наберется достаточно, чтобы разрушить колдовство.
Буква Щ немного успокоилась.
— Скажи куда девался Кляксич?
— Он пошел куда-то в самый конец Букваря, — сказала буква Ш. — Я слышала, как он ругался с твердым и мягким знаками. Кляксич их на что-то подговаривал. Твердый знак не соглашался, ругался с Кляксичем и кричал: «Мне не страшно! Вот съем тебя и объедки собакам кину!» А мягкий знак упрашивал: «Разве тебе не жаль? Брось! Оставь! Перестань!» Но я так была расстроена, что не поняла, о чем они говорят.
— А где сейчас буква Я?
— Не знаю. Буква Ш, моя сестричка, знала. Но она не хотела рассказывать, она боялась, что Кляксич задумал что-то недоброе.
— Что ж, прощай, — сказала Аля, и они отправились в конец Букваря, туда, где жила буква Э.
У буквы Э был маленький собственный домик, крытый черепицей. Буква Э встретила их ласково, каждому протянула руку и назвала себя:
— Эмма-Элла-Эрна-Эвелина.
«Батюшки, какое у нее длинное сложное имя», — подумала Аля.
В гостях у Эммы-Эллы-Эрны-Эвелины была ее подружка буква Ю, которую все звали Юля в Юбке, потому что она никогда не носила платьев.
— Не трудитесь объяснять, я знаю, зачем вы пришли, — сказала буква Э. — Все, что мне известно, я вам открою. Но, к сожалению, я знаю не так уж много. Букву Я спрятало слово «заяц». Когда Кляксич все-таки догадался, где буква Я, он погнался за зайцем. Ему бы никогда не удалось догнать зайца, но тот бежал так быстро, что буква Я не сумела удержаться при такой скорости и выскочила из слова. Тут Кляксич ее и схватил!
— Ах! — вырвалось у буквы А.
— И тут, — продолжала буква Э, — он составил какую-то заколдованную надпись, которую невозможно прочесть. Кто прочтет ее, тот освободит букву Я. Мы с Юлей переписали надпись, но расшифровать не могли.
— Где эта надпись? — спросила Аля. — Покажите скорее!
— Да вот, — сказала Эмма-Элла-Эрна-Эвелина.
Все просто остолбенели. Да что же это такое? Кто сумеет прочесть эти мудреные перекрученные буквы?
Никто не мог вымолвить ни слова. Все молча глядели на заколдованную надпись. Аля сделалась совсем мрачной. Буква А заплакала.
Вдруг в распахнутое окошко влетела маленькая птичка — зарянка. Это была буква З.
— Зеркало! Зеркало! Зеркало! — трижды прокричала она и выпорхнула в окно.
— Постой, объясни! — закричала ей вслед буква Э.
Но зарянка точно растаяла в воздухе.
— Что «зеркало»? Что «зеркало»? Почему «зеркало»? — без конца повторяла буква А.
— Не знаю, — вздохнула Эмма-Элла-Эрна-Эвелина.
— Понятия не имею, — огорчилась Юля в Юбке.
Аля подошла к зеркалу — оно не показало ей ничего, кроме самой Али.
— Что же делать? — спросила она задумчиво. — Может, нам снова помогут ребята?
— Не знаю, — грустно отозвалась буква А.
— Помогут, конечно! — сказала Аля. — Их так много. И все они умные. Они догадаются.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ
Ну, вот теперь, когда все так благополучно кончилось… Что? Конечно, ребята догадались, как прочесть заколдованную надпись, и буква Я освободилась из своего страшного плена. И Аля написала такое письмо:
Все это прекрасно. Но куда девался злодей Кляксич? Сумела ли Аля победить его?
Всем очень хотелось бы, чтобы это было так. Но… Кляксича изловить не удалось. Он сбежал. Он покинул Букварь вместе с дружками Помаркой и Опиской. И теперь они бегают из тетрадки в тетрадку и строят людям всякие пакости исподтишка.
Валентин Петрович Катаев
Дудочка и кувшинчик
Поспела в лесу земляника.
Взял папа кружку, взяла мама чашку, девочка Женя взяла кувшинчик, а маленькому Павлику дали блюдечко.
Пришли они в лес и стали собирать ягоду: кто раньше наберёт. Выбрала мама Жене полянку получше и говорит:
- Вот тебе, дочка, отличное местечко. Здесь очень много земляники. Ходи собирай.
Женя вытерла кувшинчик лопухом и стала ходить.
Ходила-ходила, смотрела-смотрела, ничего не нашла и вернулась с пустым кувшинчиком.
Видит - у всех земляника. У папы четверть кружки. У мамы полчашки. А у маленького Павлика на блюдечке две ягоды.
- Мама, почему у всех у вас есть, а у меня ничего нету? Ты мне, наверное, выбрала самую плохую полянку.
- А ты хорошо искала?
- Хорошо. Там ни одной ягоды, одни только листики.
- А под листики ты заглядывала?
- Не заглядывала.
- Вот видишь! Надо заглядывать.
- А почему Павлик не заглядывает?
- Павлик маленький. Он сам ростом с землянику, ему и заглядывать не надо, а ты уже девочка довольно высокая.
А папа говорит:
- Ягодки - они хитрые. Они всегда от людей прячутся. Их нужно уметь доставать. Гляди, как я делаю.
Тут папа присел, нагнулся к самой земле, заглянул под листики и стал искать ягодку за ягодкой, приговаривая:
- Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью замечаю, а четвёртая мерещится.
- Хорошо, - сказала Женя.
- Спасибо, папочка. Буду так делать.
Пошла Женя на свою полянку, присела на корточки, нагнулась к самой земле и заглянула под листики. А под листиками ягод видимо-невидимо. Глаза разбегаются. Стала Женя рвать ягоды и в кувшинчик бросать. Рвёт и приговаривает:
- Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью замечаю, а четвёртая мерещится.
Однако скоро Жене надоело сидеть на корточках.
"Хватит с меня, - думает. - Я уж и так, наверное, много набрала".
Встала Женя на ноги и заглянула в кувшинчик. А там всего четыре ягоды.
Совсем мало! Опять надо на корточки садиться. Ничего не поделаешь.
Села Женя опять на корточки, стала рвать ягоды, приговаривать:
- Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью замечаю, а четвёртая мерещится.
Заглянула Женя в кувшинчик, а там всего-навсего восемь ягодок - даже дно ещё не закрыто.
"Ну, - думает, - так собирать мне совсем не нравится. Всё время нагибайся да нагибайся. Пока наберёшь полный кувшинчик, чего доброго, и устать можно. Лучше я пойду поищу себе другую полянку".
Пошла Женя по лесу искать такую полянку, где земляника не прячется под листиками, а сама на глаза лезет и в кувшинчик просится.
Ходила-ходила, полянки такой не нашла, устала и села на пенёк отдыхать. Сидит, от нечего делать ягоды из кувшинчика вынимает и в рот кладёт. Съела все восемь ягод, заглянула в пустой кувшинчик и думает: "Что же теперь делать? Хоть бы мне кто-нибудь помог!"
Только она это подумала, как мох зашевелился, мурава раздвинулась, и из-под пенька вылез небольшой крепкий старичок: пальто белое, борода сизая, шляпа бархатная и поперёк шляпы сухая травинка.
- Здравствуй, девочка, - говорит.
- Здравствуй, дяденька.
- Я не дяденька, а дедушка. Аль не узнала? Я старик боровик, коренной лесовик, главный начальник над всеми грибами и ягодами. О чём вздыхаешь? Кто тебя обидел?
- Обидели меня, дедушка, ягоды.
- Не знаю. Они у меня смирные. Как же они тебя обидели?
- Не хотят на глаза показываться, под листики прячутся. Сверху ничего не видно. Нагибайся да нагибайся. Пока наберёшь полный кувшинчик, чего доброго, и устать можно.
Погладил старик боровик, коренной лесовик свою сизую бороду, усмехнулся в усы и говорит:
- Сущие пустяки! У меня для этого есть специальная дудочка. Как только она заиграет, так сейчас же все ягоды из-под листиков и покажутся.
Вынул старик боровик, коренной лесовик из кармана дудочку и говорит:
- Играй, дудочка.
Дудочка сама собой заиграла, и, как только она заиграла, отовсюду из-под листиков выглянули ягоды.
- Перестань, дудочка.
Дудочка перестала, и ягодки спрятались.
Обрадовалась Женя:
- Дедушка, дедушка, подари мне эту дудочку!
- Подарить не могу. А давай меняться: я тебе дам дудочку, а ты мне кувшинчик - он мне очень понравился.
- Хорошо. С большим удовольствием.
Отдала Женя старику боровику, коренному лесовику кувшинчик, взяла у него дудочку и поскорей побежала на свою полянку. Прибежала, стала посередине, говорит:
- Играй, дудочка.
Дудочка заиграла, и в тот же миг все листики на поляне зашевелились, стали поворачиваться, как будто бы на них подул ветер.
Сначала из-под листиков выглянули самые молодые любопытные ягодки, ещё совсем зелёные. За ними высунули головки ягоды постарше - одна щёчка розовая, другая белая. Потом выглянули ягоды вполне зрелые - крупные и красные. И наконец, с самого низу показались ягоды-старики, почти чёрные, мокрые, душистые, покрытые жёлтыми семечками.
И скоро вся полянка вокруг Жени оказалась усыпанной ягодами, которые ярко сквозили на солнце и тянулись к дудочке.
- Играй, дудочка, играй! - закричала Женя. - Играй быстрей!
Дудочка заиграла быстрей, и ягод высыпало ещё больше - так много, что под ними совсем не стало видно листиков.
Но Женя не унималась:
- Играй, дудочка, играй! Играй ещё быстрей.
Дудочка заиграла ещё быстрей, и весь лес наполнился таким приятным проворным звоном, точно это был не лес, а музыкальный ящик.
Пчёлы перестали сталкивать бабочку с цветка; бабочка захлопнула крылья, как книгу, птенцы малиновки выглянули из своего лёгкого гнезда, которое качалось в ветках бузины, и в восхищении разинули жёлтые рты, грибы поднимались на цыпочки, чтобы не пропустить ни одного звука, и даже старая лупоглазая стрекоза, известная своим сварливым характером, остановилась в воздухе, до глубины души восхищённая чудной музыкой.
"Вот теперь-то я начну собирать!" - подумала Женя и уже было протянула руку к самой большой и самой красной ягоде, как вдруг вспомнила, что обменяла кувшинчик на дудочку и ей теперь некуда класть землянику.
- У, глупая дудка! - сердито закричала девочка. - Мне ягоды некуда класть, а ты разыгралась. Замолчи сейчас же!
Побежала Женя назад к старику боровику, коренному лесовику и говорит:
- Дедушка, а дедушка, отдай назад мой кувшинчик! Мне ягоды некуда собирать.
- Хорошо, - отвечает старик боровик, коренной лесовик, - я тебе отдам твой кувшинчик, только ты отдай назад мою дудочку.
Отдала Женя старику боровику, коренному лесовику его дудочку, взяла свой кувшинчик и поскорее побежала обратно на полянку.
Прибежала, а там уже ни одной ягодки не видно - одни только листики. Вот несчастье! Кувшинчик есть - дудочки не хватает. Как тут быть?
Подумала Женя, подумала и решила опять идти к старику боровику, коренному лесовику за дудочкой.
Приходит и говорит:
- Дедушка, а дедушка, дай мне опять дудочку!
- Хорошо. Только ты дай мне опять кувшинчик.
- Не дам. Мне самой кувшинчик нужен, чтобы ягоды в него класть.
- Ну, так я тебе не дам дудочку.
Женя взмолилась:
- Дедушка, а дедушка, как же я буду собирать ягоды в свой кувшинчик, когда они без твоей дудочки все под листиками сидят и на глаза не показываются? Мне непременно нужно и кувшинчик, и дудочку.
- Ишь ты какая хитрая девочка! Подавай ей и дудочку, и кувшинчик! Обойдёшься и без дудочки, одним кувшинчиком.
- Не обойдусь, дедушка.
- А как же другие-то люди обходятся?
- Другие люди к самой земле пригибаются, под листики сбоку заглядывают да и берут ягоду за ягодой. Одну ягоду берут, на другую смотрят, третью замечают, а четвёртая мерещится. Так собирать мне совсем не нравится. Нагибайся да нагибайся. Пока наберёшь полный кувшинчик, чего доброго, и устать можно.
- Ах, вот как! - сказал старик боровик, коренной лесовик и до того рассердился, что борода у него вместо сизой стала чёрная-пречёрная.
- Ах, вот как! Да ты, оказывается, просто лентяйка! Забирай свой кувшинчик и уходи отсюда! Не будет тебе никакой дудочки.
С этими словами старик боровик, коренной лесовик топнул ногой и провалился под пенёк.
Женя посмотрела на свой пустой кувшинчик, вспомнила, что её дожидаются папа, мама и маленький Павлик, поскорей побежала на свою полянку, присела на корточки, заглянула под листики и стала проворно брать ягоду за ягодой. Одну берёт, на другую смотрит, третью замечает, а четвёртая мерещится...
Скоро Женя набрала полный кувшинчик и вернулась к папе, маме и маленькому Павлику.
- Вот умница, - сказал Жене папа, - полный кувшинчик принесла! Небось устала?
- Ничего, папочка. Мне кувшинчик помогал. И пошли все домой - папа с полной кружкой, мама с полной чашкой, Женя с полным кувшинчиком, а маленький Павлик с полным блюдечком
А про дудочку Женя никому ничего не сказала.
Цветик-семицветик
Жила девочка Женя. Однажды послала её мама в магазин за баранками. Купила Женя семь баранок: две баранки с тмином для папы, две баранки с маком для мамы, две баранки с сахаром для себя и одну маленькую розовую баранку для братика Павлика.
Взяла Женя связку баранок и отправилась домой. Идет, по сторонам зевает, вывески читает, ворон считает. А сзади тем временем сзади пристала незнакомая собака, да все баранки одну за другой и съела. Сначала съела папины с тмином, потом мамины с маком, потом Женины с сахаром. Почувствовала Женя, что баранки стали что-то чересчур легкие. Обернулась, да уж поздно. Мочалка болтается пустая, а собака последнюю, розовую Павликову бараночку доедает, и счастливо облизывается.
- Ах, вредная собака! - закричала Женя и бросилась ее догонять.
Бежала, бежала, собаку не догнала, только сама заблудилась. Видит – место совсем незнакомое, больших домов нет, а стоят маленькие домики. Испугалась Женя и заплакала.
Вдруг откуда ни возьмись - старушка.
- Девочка, девочка, почему ты плачешь?
Женя старушке все и рассказала.
Пожалела старушка Женю, привела ее в свой садик и говорит:
- Ничего, не плачь, я тебе помогу. Правда, баранок у меня нет и денег тоже нет, но зато растет у меня в садике один цветок, называется - цветик-семицветик, он все может. Ты, я знаю, девочка хорошая, хоть и любишь зевать по сторонам. Я тебе подарю цветик-семицветик, он все устроит.
С этими словами старушка сорвала с грядки и подала девочке Жене очень красивый цветок вроде ромашки. У него было семь прозрачных лепестков, каждый другого цвета: желтый, красный, зеленый, синий, оранжевый, фиолетовый и голубой.
- Этот цветик, - сказала старушка, - не простой. Он может исполнить все, что ты захочешь. Для этого надо только оторвать один из лепестков, бросить его и сказать:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
- Вели, чтобы сделалось то-то или то-то. И это тотчас сделается.
Женя вежливо поблагодарила старушку, вышла за калитку и тут только вспомнила, что не знает дороги домой. Она захотела вернуться в садик и попросить старушку, чтобы та проводила ее до ближнего милиционера, но ни садика, ни старушки как не бывало.
Что делать? Женя уже собиралась по своему обыкновению заплакать, даже нос наморщила, как гармошку, да вдруг вспомнила про заветный цветок.
- А ну-ка, посмотрим, что это за цветик-семицветик!
Женя поскорее оторвала желтый лепесток, кинула его и сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
- Вели, чтобы я была дома с баранками!
Не успела она это сказать, как в тот же миг очутилась дома, а в руках - связка баранок!
Женя отдала маме баранки, а сама про себя думает: "Это и вправду замечательный цветок, его непременно надо поставить в самую красивую вазочку!"
Женя была совсем небольшая девочка, поэтому она влезла на стул и потянулась за любимой маминой вазочкой, которая стояла на самой верхней полке. В это время, как на грех, за окном пролетали вороны. Жене, понятно, тотчас захотелось узнать совершенно точно, сколько ворон - семь или восемь. Она открыла рот и стала считать, загибая пальцы, а вазочка полетела вниз и - бац! - раскололась на мелкие кусочки.
- Ты опять что-то разбила! - закричала мама из кухни. – Не мою ли самую любимую вазочку? Тяпа-растяпа!
- Нет, нет, мамочка, я ничего не разбила. Это тебе послышалось! - закричала Женя, а сама поскорее оторвала красный лепесток, бросила его и прошептала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
- Вели, чтобы мамина любимая вазочка сделалась целая!
Не успела она это сказать, как черепки сами собой поползли друг к другу и стали срастаться. Мама прибежала из кухни - глядь, а ее любимая вазочка как ни в чем не бывало стоит на своем месте. Мама на всякий случай погрозила Жене пальцем и послала ее гулять во двор.
Пришла Женя во двор, а там мальчики играют в папанинцев: сидят на старых досках, и в песок воткнута палка.
- Мальчики, мальчики, примите меня поиграть!
- Чего захотела! Не видишь - это Северный полюс? Мы девчонок на Северный полюс не берем.
- Какой же это Северный полюс, когда это одни доски?
- Не доски, а льдины. Уходи, не мешай! У нас как раз сильное сжатие.
- Значит, не принимаете?
- Не принимаем. Уходи!
- И не нужно. Я и без вас на Северном полюсе сейчас буду. Только не на таком, как ваш, а на всамделишном. А вам - кошкин хвост!
Женя отошла в сторонку, под ворота, достала заветный цветик-семицветик, оторвала синий лепесток, кинула и сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
- Вели, чтобы я сейчас же была на Северном полюсе!
Не успела она это сказать, как вдруг откуда ни возьмись налетел вихрь, солнце пропало, сделалась страшная ночь, земля закружилась под ногами, как волчок. Женя, как была в летнем платьице с голыми ногами, одна-одинешенька оказалась на Северном полюсе, а мороз там сто градусов!
- Ай, мамочка, замерзаю! - закричала Женя и стала плакать, но слезы тут же превратились в сосульки и повисли на носу, как на водосточной трубе. А тем временем из-за льдины вышли семь белых медведей и прямехонько к девочке, один другого страшней: первый - нервный, второй - злой, третий – в берете, четвертый - потертый, пятый - помятый, шестой - рябой, седьмой – самый большой.
Не помня себя от страха, Женя схватила обледеневшими пальчиками цветик-семицветик, вырвала зеленый лепесток, кинула и закричала что есть мочи:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
- Вели, чтоб я сейчас же очутилась опять на нашем дворе!
И в тот же миг она очутилась опять во дворе. А мальчики на нее смотрят и смеются:
- Ну и где же твой Северный полюс?
- Я там была.
- Мы не видели. Докажи!
- Смотрите - у меня еще висит сосулька.
- Это не сосулька, а кошкин хвост! Что, взяла?
Женя обиделась и решила больше с мальчишками не водиться, а пошла на другой двор водиться с девочками.
Пришла, видит - у девочек разные игрушки. У кого коляска, у кого мячик, у кого прыгалка, у кого трехколесный велосипед, а у одной - большая говорящая кукла в кукольной соломенной шляпке и в кукольных калошках.
Взяла Женю досада. Даже глаза от зависти стали желтые, как у козы.
"Ну, - думает, - я вам сейчас покажу, у кого игрушки!"
Вынула цветик-семицветик, оторвала оранжевый лепесток, кинула и сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
- Вели, чтобы все игрушки, какие есть на свете, были мои!
И в тот же миг откуда ни возьмись со всех сторон повалили к Жене игрушки. Первыми, конечно, прибежали куклы, громко хлопая глазами и пища без передышки: "папа-мама", "папа-мама".
Женя сначала очень обрадовалась, но кукол оказалось так много, что они сразу заполнили весь двор, переулок, две улицы и половину площади. Невозможно было сделать шагу, чтобы не наступить на куклу.
Вокруг, представляете себе, какой шум могут поднять пять миллионов говорящих кукол? А их было никак не меньше. И то это были только московские куклы. А куклы из Ленинграда, Харькова, Киева, Львова и других советских городов еще не успели добежать и галдели, как попугаи, по всем дорогам Советского Союза. Женя даже слегка испугалась. Но это было только начало.
За куклами сами собой покатились мячики, шарики, самокаты, трехколесные велосипеды, тракторы, автомобили, танки, танкетки, пушки.
Прыгалки ползли по земле, как ужи, путаясь под ногами и заставляя нервных кукол пищать еще громче.
По воздуху летели миллионы игрушечных самолетов, дирижаблей, планеров. С неба, как тюльпаны, сыпались ватные парашютисты, повисая на телефонных проводах и деревьях.
Движение в городе остановилось. Постовые милиционеры влезли на фонари и не знали, что им делать.
- Довольно, довольно! - в ужасе закричала Женя, хватаясь за голову.
-Будет! Что вы, что вы! Мне совсем не надо столько игрушек. Я пошутила. Я боюсь...
Но не тут-то было! Игрушки все валили и валили... Уже весь город был завален до самых крыш игрушками. Женя по лестнице - игрушки за ней. Женя на балкон - игрушки за ней. Женя на чердак - игрушки за ней. Женя выскочила на крышу, поскорее оторвала фиолетовый лепесток, кинула и быстро сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
- Вели, чтоб игрушки поскорей убирались обратно в магазины.
И тотчас все игрушки исчезли. Посмотрела Женя на свой цветик-семицветик и видит, что остался всего один лепесток.
- Вот так штука! Шесть лепестков, оказывается, потратила - и никакого удовольствия. Ну, ничего. Вперед буду умнее.
Пошла она на улицу, идет и думает:
"Чего бы мне еще все-таки велеть? Велю- ка я себе, пожалуй, два кило "мишек". Нет, лучше два кило "прозрачных". Или нет... Лучше сделаю так: велю полкило "мишек", полкило "прозрачных", сто граммов халвы, сто граммов орехов и еще, куда ни шло, одну розовую баранку для Павлика. А что толку? Ну, допустим, все это я велю и съем. И ничего не останется.
Нет, велю я себе лучше трехколесный велосипед. Хотя зачем? Ну, покатаюсь, а потом что? Еще, чего доброго, мальчишки отнимут. Пожалуй, и поколотят! Нет. Лучше я себе велю билет в кино или в цирк. Там все-таки весело.
А может быть, велеть лучше новые сандалеты? Тоже не хуже цирка. Хотя, по правде сказать, какой толк в новых сандалетах? Можно велеть чего-нибудь еще гораздо лучше. Главное, не надо торопиться".
Рассуждая таким образом, Женя вдруг увидела превосходного мальчика, который сидел на лавочке у ворот. У него были большие синие глаза, веселые, но смирные. Мальчик был очень симпатичный - сразу видно, что не драчун, и Жене захотелось с ним познакомиться.
Девочка без всякого страха подошла к нему так близко, что в каждом его зрачке очень ясно увидела свое лицо с двумя косичками, разложенными по плечам.
- Мальчик, мальчик, как тебя зовут?
- Витя. А тебя как?
- Женя. Давай играть в салки?
- Не могу. Я хромой.
И Женя увидела его ногу в уродливом башмаке на очень толстой подошве.
- Как жалко! - сказала Женя. - Ты мне очень понравился, и я бы с большим удовольствием побегала с тобой.
- Ты мне тоже очень нравишься, и я бы тоже с большим удовольствием побегал с тобой, но, к сожалению, это невозможно. Ничего не поделаешь. Это на всю жизнь.
- Ах, какие пустяки ты говоришь, мальчик! - воскликнула Женя и вынула из кармана свой заветный цветик-семицветик. - Гляди!
С этими словами девочка бережно оторвала последний, голубой лепесток, на минутку прижала его к глазам, затем разжала пальцы и запела тонким голоском, дрожащим от счастья:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли -
Быть по-моему вели.
И в ту же минуту мальчик вскочил со скамьи, стал играть с Женей в салки и бегал так хорошо, что девочка не могла его догнать, как ни старалась.
Аркадий Гайдар
Сказка про военную тайну, Мальчиша-Кибальчиша и его
твердое слово
В те дальние-дальние годы, когда только что отгремела по всей стране война, жил да был Мальчиш-Кибальчиш.
В ту пору далеко прогнала Красная Армия белые войска проклятых буржуинов, и тихо стало на тех широких полях, на зеленых лугах, где рожь росла, где гречиха цвела, где среди густых садов да вишневых кустов стоял домишко, в котором жил Мальчиш, по прозванию Кибальчиш, да отец Мальчиша, да старший брат Мальчиша, а матери у них не было.
Отец работает — сено косит. Брат работает — сено возит. Да и сам Мальчиш то отцу, то брату помогает или просто с другими мальчишами прыгает да балуется.
Гоп!.. Гоп!.. Хорошо! Не визжат пули, не грохают снаряды, не горят деревни. Не надо от пуль на пол ложиться, не надо от снарядов в погреба прятаться, не надо от пожаров в лес бежать. Нечего буржуинов бояться. Некому в пояс кланяться. Живи да работай — хорошая жизнь!
Вот однажды — дело к вечеру — вышел Мальчиш-Кибальчиш на крыльцо. Смотрит он — небо ясное, ветер теплый, солнце к ночи за Черные Горы садится. И все бы хорошо, да что-то нехорошо.
Слышится Мальчишу, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит.
Чудится Мальчишу, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов.
Сказал он отцу, а отец усталый пришел.
— Что ты? — говорит он Мальчишу. — Это дальние грозы гремят за Черными Горами. Это пастухи дымят кострами за Синей Рекой, стада пасут да ужин варят. Иди, Мальчиш, и спи спокойно.
Ушел Мальчиш. Лег спать. Но не спится ему — ну, никак не засыпается.
Вдруг слышит он на улице топот, у окон — стук. Глянул Мальчиш-Кибальчиш, и видит он: стоит у окна всадник.
Конь — вороной, сабля — светлая, папаха — серая, а звезда — красная.
— Эй, вставайте! — крикнул всадник. — Пришла беда, откуда не ждали. Напал на нас из-за Черных Гор проклятый буржуин. Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды. Бьются с буржуинами наши отряды, и мчатся гонцы звать на помощь далекую Красную Армию.
Так сказал эти тревожные слова краснозвездный всадник и умчался прочь.
А отец Мальчиша подошел к стене, снял винтовку, закинул сумку и надел патронташ.
— Что же, — говорит старшему сыну, — я рожь густо сеял — видно, убирать тебе много придется. Что же, — говорит он Мальчишу, — я жизнь круто прожил, и пожить за меня спокойно, видно, тебе, Мальчиш, придется.
Так сказал он, крепко поцеловал Мальчиша и ушел. А много ему расцеловываться некогда было, потому что теперь уже всем и видно и слышно было, как гудят за лугами взрывы и горят за горами зори от зарева дымных пожаров...
День проходит, два проходит. Выйдет Мальчиш на крыльцо: нет... не видать еще Красной Армии.
Залезет Мальчиш на крышу. Весь день с крыши не слезает. Нет, не видать.
Лег он к ночи спать. Вдруг слышит он на улице топот, у окошка — стук.
Выглянул Мальчиш: стоит у окна тот же всадник. Только конь худой да усталый, только сабля погнутая, темная, только папаха простреленная, звезда разрубленная, а голова повязанная.
— Эй, вставайте! — крикнул всадник. — Было полбеды, а теперь кругом беда. Много буржуинов, да мало наших. В поле пули тучами, по отрядам снаряды тысячами. Эй, вставайте, давайте подмогу!
Встал тогда старший брат, сказал Мальчишу:
— Прощай, Мальчиш... Остаешься ты один... Щи в котле, каравай на столе, вода в ключах, а голова на плечах... Живи, как сумеешь, а меня не дожидайся.
День проходит, два проходит. Сидит Мальчиш у трубы на крыше, и видит Мальчиш, что скачет издалека незнакомый всадник.
Доскакал всадник до Мальчиша, спрыгнул с коня и говорит:
— Дай мне, хороший Мальчиш, воды напиться. Я три дня не пил, три ночи не спал, три коня загнал. Узнала Красная Армия про нашу беду. Затрубили трубачи во все трубы сигнальные. Забили барабанщики во все громкие барабаны. Развернули знаменосцы все боевые знамена. Мчится и скачет на помощь вся Красная Армия. Только бы нам, Мальчиш, до завтрашней ночи продержаться.
Слез Мальчиш с крыши, принес напиться. Напился гонец и поскакал дальше.
Вот приходит вечер, и лег Мальчиш спать. Но не спится Мальчишу — ну, какой тут сон?
Вдруг он слышит на улице шаги, у окошка — шорох. Глянул Мальчиш и видит: стоит у окна все тот же человек. Тот, да не тот: и коня нет — пропал конь, и сабли нет — сломалась сабля, и папахи нет — слетела папаха, да и сам-то стоит — шатается.
— Эй, вставайте! — закричал он в последний раз. — И снаряды есть, да стрелки побиты. И винтовки есть, да бойцов мало. И помощь близка, да силы нету. Эй, вставайте, кто еще остался! Только бы нам ночь простоять да день продержаться.
Глянул Мальчиш-Кибальчиш на улицу: пустая улица. Не хлопают ставни, не скрипят ворота — некому вставать. И отцы ушли, и братья ушли — никого не осталось.
Только видит Мальчиш, что вышел из ворот один старый дед во сто лет. Хотел дед винтовку поднять, да такой он старый, что не поднимет. Хотел дед саблю нацепить, да такой он слабый, что не нацепит. Сел тогда дед на завалинку, опустил голову и заплакал.
Больно тогда Мальчишу стало. Выскочил тогда Мальчиш-Кибальчиш на улицу и громко-громко крикнул:
— Эй же, вы, мальчиши, мальчиши-малыши! Или нам, мальчишам, только в палки играть да в скакалки скакать? И отцы ушли, и братья ушли. Или нам, мальчишам, сидеть дожидаться, чтоб буржуины пришли и забрали нас в свое проклятое буржуинство?
Как услышали такие слова мальчиши-малыши, как заорут они на все голоса! Кто в дверь выбегает, кто в окно вылезает, кто через плетень скачет.
Все хотят идти на подмогу. Лишь один Мальчиш-Плохиш захотел идти в буржуинство. Но такой был хитрый этот Плохиш, что никому ничего не сказал, а подтянул штаны и помчался вместе со всеми, как будто бы на подмогу.
Бьются мальчиши от темной ночи до светлой зари. Лишь один Плохиш не бьется, а все ходит да высматривает, как бы это буржуинам помочь.
И видит Плохиш, что лежит за горкой громада ящиков, а спрятаны в тех ящиках черные бомбы, белые снаряды да желтые патроны. «Эге, — подумал Плохиш, вот это мне и нужно».
А в это время спрашивает Главный Буржуин у своих буржуинов:
— Ну что, буржуины, добились вы победы?
— Нет, Главный Буржуин, — отвечают буржуины, — мы отцов и братьев разбили, и совсем была наша победа, да примчался к ним на подмогу Мальчиш-Кибальчиш, и никак мы с ним все еще не справимся.
Очень удивился и рассердился тогда Главный Буржуин, и закричал он грозным голосом:
— Может ли быть, чтобы не справились с Мальчишем? Ах вы, негодные трусищи-буржуищи! Как это вы не можете разбить такого маловатого? Скачите скорей и не возвращайтесь назад без победы.
Вот сидят буржуины и думают: что же это такое им сделать? Вдруг видят: вылезает из-за кустов Мальчиш-Плохиш и прямо к ним.
— Радуйтесь! — кричит он им. — Это все я, Плохиш, сделал. Я дров нарубил, я сена натащил, и зажег я все ящики с черными бомбами, с белыми снарядами да с желтыми патронами. То-то сейчас грохнет!
Обрадовались тогда буржуины, записали поскорее Мальчиша-Плохиша в свое буржуинство и дали ему целую бочку варенья да целую корзину печенья.
Сидит Мальчиш-Плохиш, жрет и радуется.
Вдруг как взорвались зажженные ящики! И так грохнуло, будто бы тысячи громов в одном месте ударили и тысячи молний из одной тучи сверкнули.
— Измена! — крикнул Мальчиш-Кибальчиш.
— Измена! — крикнули все его верные мальчиши.
Но тут из-за дыма и огня налетела буржуинская сила, и схватила, и скрутила она Мальчиша-Кибальчиша.
Заковали Мальчиша в тяжелые цепи. Посадили Мальчиша в каменную башню. И помчались спрашивать: что же с пленным Мальчишем прикажет теперь Главный Буржуин делать?
Долго думал Главный Буржуин, а потом придумал и сказал:
— Мы погубим этого Мальчиша. Но пусть он сначала расскажет нам всю их Военную Тайну. Вы идите, буржуины, и спросите у него:
— Отчего, Мальчиш, бились с Красной Армией Сорок Царей да Сорок Королей, бились, бились, да только сами разбились?
— Отчего, Мальчиш, и все тюрьмы полны, и все каторги забиты, и все жандармы на углах, и все войска на ногах, а нет нам покоя ни в светлый день, ни в темную ночь?
— Отчего, Мальчиш, проклятый Кибальчиш, и в моем Высоком Буржуинстве, и в другом — Равнинном Королевстве, и в третьем — Снежном Царстве, и в четвертом — Знойном Государстве в тот же день в раннюю весну и в тот же день в позднюю осень на разных языках, но те же песни поют, в разных руках, но те же знамена несут, те же речи говорят, то же думают и то же делают?
Вы спросите, буржуины:
— Нет ли, Мальчиш, у Красной Армии военного секрета?
И пусть он расскажет секрет.
— Нет ли у наших рабочих чужой помощи?
И пусть он расскажет, откуда помощь.
— Нет ли, Мальчиш, тайного хода из вашей страны во все другие страны, по которому как у вас кликнут, так у нас откликаются, как у вас запоют, так у нас подхватывают, что у вас скажут, над тем у нас задумаются?
Ушли буржуины, да скоро назад вернулись:
— Нет, Главный Буржуин, не открыл нам Мальчиш-Кибальчиш Военной Тайны.
Рассмеялся он нам в лицо.
— Есть, — говорит он, — и могучий секрет у крепкой Красной Армии. И когда б вы ни напали, не будет вам победы.
— Есть, — говорит, — и неисчислимая помощь, и сколько бы вы в тюрьмы ни кидали, все равно не перекидаете, и не будет вам покоя ни в светлый день, ни в темную ночь.
— Есть, — говорит, — и глубокие тайные ходы. Но сколько бы вы ни искали, все равно не найдете. А и нашли бы, так не завалите, не заложите, не засыплете. А больше я вам, буржуинам, ничего не скажу, а самим вам, проклятым, и ввек не догадаться.
Нахмурился тогда Главный Буржуин и говорит:
— Сделайте же, буржуины, этому скрытному Мальчишу-Кибальчишу самую страшную Муку, какая только есть на свете, и выпытайте от него Военную Тайну, потому что не будет нам ни житья, ни покоя без этой важной Тайны.
Ушли буржуины, а вернулись теперь они не скоро.
Идут и головами покачивают.
— Нет, — говорят они, — начальник наш Главный Буржуин. Бледный стоял он, Мальчиш, но гордый, и не сказал он нам Военной Тайны, потому что такое уж у него твердое слово. А когда мы уходили, то опустился он на пол, приложил ухо к тяжелому камню холодного пола, и, ты поверишь ли, о Главный Буржуин, улыбнулся он так, что вздрогнули мы, буржуины, и страшно нам стало, что не услышал ли он, как шагает по тайным ходам наша неминучая погибель?..
— Что это за страна? — воскликнул тогда удивленный Главный Буржуин. Что же это такая за непонятная страна, в которой даже такие малыши знают Военную Тайну и так крепко держат свое твердое слово? Торопитесь же, буржуины, и погубите этого гордого Мальчиша. Заряжайте же пушки, вынимайте сабли, раскрывайте наши буржуинские знамена, потому что слышу я, как трубят тревогу наши сигнальщики и машут флагами наши махальщики. Видно, будет у нас сейчас не легкий бой, а тяжелая битва.
И погиб Мальчиш-Кибальчиш...
Но... видели ли вы, ребята, бурю? Вот так же, как громы, загремели и боевые орудия. Так же, как молнии, засверкали огненные взрывы. Так же, как ветры, ворвались конные отряды, и так же, как тучи, пронеслись красные знамена. Это так наступала Красная Армия.
А видели ли вы проливные грозы в сухое и знойное лето? Вот так же, как ручьи, сбегая с пыльных гор, сливались в бурливые, пенистые потоки, так же при первом грохоте войны забурлили в Горном Буржуинстве восстания, и откликнулись тысячи гневных голосов и из Равнинного Королевства, и из Снежного Царства, и из Знойного Государства.
И в страхе бежал разбитый Главный Буржуин, громко проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее непобедимой армией и с ее неразгаданной Военной Тайной.
А Мальчиша-Кибальчиша схоронили на зеленом бугре у Синей Реки. И поставили над могилой большой красный флаг.
Плывут пароходы — привет Мальчишу!
Пролетают летчики — привет Мальчишу!
Пробегут паровозы — привет Мальчишу!
А пройдут пионеры — салют Мальчишу!
Валентина Осеева
Волшебное слово
Маленький старичок с длинной седой бородой сидел на скамейке и зонтиком чертил что-то на песке.
– Подвиньтесь, – сказал ему Павлик и присел на край.
Старик подвинулся и, взглянув на красное сердитое лицо мальчика, сказал:
– С тобой что-то случилось?
– Ну и ладно! А вам-то что? – покосился на него Павлик.
– Мне ничего. А вот ты сейчас кричал, плакал, ссорился с кем-то…
– Ещё бы! – сердито буркнул мальчик. – Я скоро совсем убегу из дому.
– Убежишь?
– Убегу! Из-за одной Ленки убегу, – Павлик сжал кулаки. – Я ей сейчас чуть не поддал хорошенько! Ни одной краски не даёт! А у самой сколько!..
– Не даёт? Ну, из-за этого убегать не стоит.
– Не только из-за этого. Бабушка за одну морковку из кухни меня прогнала… прямо тряпкой, тряпкой…
Павлик засопел от обиды.
– Пустяки! – сказал старик. – Один поругает – другой пожалеет.
– Никто меня не жалеет! – крикнул Павлик. – Брат на лодке едет кататься, а меня не берёт. Я ему говорю: «Возьми лучше, всё равно я от тебя не отстану, вёсла утащу, сам в лодку залезу!»
Павлик стукнул кулаком по скамейке. И вдруг замолчал.
– Что же, не берёт тебя брат?
– А почему вы всё спрашиваете?
Старик разгладил длинную бороду:
– Я хочу тебе помочь. Есть такое волшебное слово…
Павлик раскрыл рот.
– Я скажу тебе это слово. Но помни: говорить его надо тихим голосом, глядя прямо в глаза тому, с кем говоришь. Помни – тихим голосом, глядя прямо в глаза…
– А какое слово?
Старик наклонился к самому уху мальчика. Мягкая борода его коснулась Павликовой щеки. Он прошептал что-то и громко добавил:
– Это волшебное слово. Но не забудь, как нужно говорить его.
– Я попробую, – усмехнулся Павлик, – я сейчас же попробую.
Он вскочил и побежал домой.
Лена сидела за столом и рисовала. Краски – зелёные, синие, красные – лежали перед ней. Увидев Павлика, она сейчас же сгребла их в кучу и накрыла рукой.
«Обманул старик! – с досадой подумал мальчик. – Разве такая поймёт волшебное слово!»
Павлик боком подошёл к сестре и потянул её за рукав. Сестра оглянулась. Тогда, глядя ей в глаза, тихим голосом мальчик сказал:
– Лена, дай мне одну краску… пожалуйста…
Лена широко раскрыла глаза. Пальцы её разжались, и, снимая руку со стола, она смущённо пробормотала:
– Какую тебе?
– Мне синюю, – робко сказал Павлик.
Он взял краску, подержал её в руках, походил с нею по комнате и отдал сестре. Ему не нужна была краска. Он думал теперь только о волшебном слове.
«Пойду к бабушке. Она как раз стряпает. Прогонит или нет?»
Павлик отворил дверь на кухню. Старушка снимала с противня горячие пирожки. Внук подбежал к ней, обеими руками повернул к себе красное морщинистое лицо, заглянул в глаза и прошептал:
– Дай мне кусочек пирожка… пожалуйста.
Бабушка выпрямилась.
Волшебное слово так и засияло в каждой морщинке, в глазах, в улыбке…
– Горяченького… горяченького захотел, голубчик мой! – приговаривала она, выбирая самый лучший, румяный пирожок.
Павлик подпрыгнул от радости и расцеловал её в обе щёки.
«Волшебник! Волшебник!» – повторял он про себя, вспоминая старика.
За обедом Павлик сидел притихший и прислушивался к каждому слову брата. Когда брат сказал, что поедет кататься на лодке, Павлик положил руку на его плечо и тихо попросил:
– Возьми меня, пожалуйста.
За столом сразу все замолчали. Брат поднял брови и усмехнулся.
– Возьми его, – вдруг сказала сестра. – Что тебе стоит!
– Ну отчего же не взять? – улыбнулась бабушка. – Конечно, возьми.
– Пожалуйста, – повторил Павлик.
Брат громко засмеялся, потрепал мальчика по плечу, взъерошил ему волосы.
– Эх ты, путешественник! Ну ладно, собирайся.
«Помогло! Опять помогло!»
Павлик выскочил из-за стола и побежал на улицу. Но в сквере уже не было старика. Скамейка была пуста, и только на песке остались начерченные зонтиком непонятные знаки.