Глава первая. ДЯДЯ ФЕДОР

У одних родителей мальчик был. Звали его дядя Федор. Потому что он был очень серьезный и самостоятельный. Он в четыре года читать научился, а в шесть уже сам себе суп варил. В общем, он был очень хороший мальчик. И родители были хорошие — папа и мама.
И все было бы хорошо, только мама его зверей не любила. Особенно всяких кошек. А дядя Федор зверей любил, и у него с мамой всегда были разные споры.
А однажды было так. Идет себе дядя Федор по лестнице и бутерброд ест. Видит, на окне кот сидит. Большой-пребольшой, полосатый. Кот говорит дяде Федору:
— Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь. Ты его колбасой кверху держишь, а его надо колбасой на язык класть. Тогда вкуснее получится.
Дядя Федор попробовал — так и вправду вкуснее. Он кота угостил и спрашивает:
— А откуда ты знаешь, что меня дядей Федором звать?
Кот отвечает:
— Я в нашем доме всех знаю. Я на чердаке живу, и мне все видно. Кто хороший и кто плохой. Только сейчас мой чердак ремонтируют, и мне жить негде. А потом и вовсе могут дверь запереть.
— А кто тебя разговаривать научил? — спрашивает дядя Федор.
— Да так, — говорит кот. — Где слово запомнишь, где два. А потом, я у профессора одного жил, который язык зверей изучал. Вот и выучился. Сейчас без языка нельзя. Пропадешь сразу, или из тебя шапку сделают, или воротник, или просто коврик для ног.
Дядя Федор говорит:
— Пошли ко мне жить.
Кот сомневается:
— Мама твоя меня выгонит.
— Ничего, не выгонит. Может, папа заступится.

И пошли они к дяде Федору. Кот поел и весь день под диваном спал, как барин. А вечером папа с мамой пришли. Мама, как вошла, сразу и сказала:
— Что-то у нас кошачьим духом пахнет. Не иначе как дядя Федор кота притащил.
А папа сказал:
— Ну и что? Подумаешь, кот. Один кот нам не помешает.
Мама говорит:
— Тебе не помешает, а мне помешает.
— Чем он тебе помешает?
— Тем, — отвечает мама. — Ну ты вот сам подумай, какая от этого кота польза?
Папа говорит:
— Почему обязательно польза? Вот какая польза от этой картины на стене?
— От этой картины на стене, — говорит мама, — очень большая польза. Она дырку на обоях загораживает.
— Ну и что? — не соглашается папа. — И от кота будет польза. Мы его на собаку выучим. Будет у нас сторожевой кот. Будет дом охранять. Не лает, не кусает, а в дом не пускает.
Мама даже рассердилась:
— Вечно ты со своими фантазиями! Ты мне сына испортил… Ну вот что. Если тебе этот кот так нравится, выбирай: или он, или я.
Папа сначала на маму посмотрел, потом на кота. Потом опять на маму и опять на кота.
— Я, — говорит, — тебя выбираю. Я с тобой уже давно знаком, а этого кота в первый раз вижу.
— А ты, дядя Федор, кого выбираешь? — спрашивает мама.
— А никого, — отвечает мальчик. — Только если вы кота прогоните, я тоже от вас уйду.
— Это ты как хочешь, — говорит мама, — только чтобы кота завтра не было!
Она, конечно, не верила, что дядя Федор из дома уйдет. И папа не верил. Они думали, что он просто так говорит. А он серьезно говорил.
Он с вечера сложил в рюкзак все, что надо. И ножик перочинный, и куртку теплую, и фонарик. Взял все деньги, которые на аквариум копил. И приготовил сумку для кота. Кот как раз в этой сумке помещался, только усы наружу торчали. И лег спать.

Утром папа с мамой на работу ушли. Дядя Федор проснулся, сварил себе каши, позавтракал с котом и стал письмо писать.

«Дорогие мои родители! Папа и мама! Я вас очень люблю. И зверей я очень люблю. И этого кота тоже. А вы мне не разрешаете его заводить. Велите из дома прогнать. А это неправильно. Я уезжаю в деревню и буду там жить. Вы за меня не беспокойтесь. Я не пропаду. Я все умею делать и буду вам писать, а в школу мне еще не скоро. Только на будущий год. До свиданья. Ваш сын — дядя Федор».
Он положил это письмо в свой собственный почтовый ящик, взял рюкзак и кота в сумке и пошел на автобусную остановку.

Глава вторая. ДЕРЕВНЯ

Дядя Федор сел в автобус и поехал. Ехать было хорошо. Автобусы в это время за город совсем пустые идут. И никто им не мешал разговаривать. Дядя Федор спрашивал, а кот из сумки отвечал.
Дядя Федор спрашивает:
— Как тебя зовут?
Кот говорит:
— И не знаю как. И Барсиком меня звали, и Пушком, и Оболтусом. И даже Кис Кисычем я был. Только мне все это не нравится. Я хочу фамилию иметь.
— Какую?
— Какую-нибудь серьезную. Морскую фамилию. Я же из морских котов. Из корабельных. У меня и бабушка и дедушка на кораблях плавали с матросами. И меня тоже в море тянет. Очень я по океанам тоскую. Только я воды боюсь.
— А давай мы дадим тебе фамилию Матроскин, — говорит дядя Федор. — И с котами связано, и что-то морское есть в этой фамилии.
— Да, морское здесь есть, — соглашается кот, — это верно. А чем же это с котами связано?
— Не знаю, — говорит дядя Федор. — Может быть, тем, что коты полосатые и матросы тоже. У них тельняшки такие.
И кот согласился:
— Мне нравится такая фамилия — Матроскин. И морская, и серьезная.

Он так обрадовался, что у него теперь фамилия есть, что даже заулыбался от радости. Он поглубже в сумку залез и стал свою фамилию примерять. «Позовите, пожалуйста, кота Матроскина к телефону». «Кот Матроскин подойти к телефону не может. Он очень занят. Он на печи лежит».

И чем больше он примерял, тем больше ему нравилось. Он из сумки высунулся и говорит:
— Очень мне нравится, что фамилия у меня не дразнительная. Не то что, например, Иванов или там Петров.
Дядя Федор спрашивает:
— Чем это они дразнительные?
— А тем, что всегда можно говорить: «Иванов без штанов, Петров без дров». А про Матроскина ничего такого не скажешь.

Тут автобус остановился. Они в деревню приехали.
Деревня красивая. Кругом лес, поля, и речка недалеко. Ветер дует такой теплый, и комаров нет. И народу в деревне очень мало живет.
Дядя Федор увидел одного старичка и спрашивает:
— Нет ли у вас тут домика лишнего пустого? Чтобы там жить можно было.
Старик говорит:
— Да сколько хочешь! У нас за рекой новый дом построили, пятиэтажный, как в городе. Так полдеревни туда переехало. А свои дома оставили. И огороды. И даже кур кое-где. Выбирай себе любой и живи.

И пошли они выбирать. А тут к ним пес подбегает. Лохматый такой, взъерошенный. Весь в репейниках.
— Возьмите меня к себе жить! — говорит. — Я буду вам дом охранять.
Кот не согласен:
— Нечего у нас охранять. У нас и дома?то нет. Ты к нам через год прибегай, когда мы разбогатеем. Тогда мы тебя возьмем.
Дядя Федор говорит:
— Ты, кот, помолчи. Хорошая собака еще никому не мешала. Давай мы лучше узнаем, где он разговаривать научился.
— Я дачу охранял одного профессора, — отвечает пес, — который язык зверей изучал. Вот и выучился.
— Это, наверное, мой профессор! — кричит кот. — Семин Иван Трофимович! У него еще была жена, двое детей и бабушка с веником. И он все словарь составлял «Русско-кошачий».
— «Русско-кошачий» не знаю, а «Охотничье-собачий» составлял. И «Корово-пастухачий» тоже. А бабушка теперь уже не с веником. Ей пылесос купили.
— Все равно это мой профессор, — говорит кот.
— А где же он сейчас? — спрашивает мальчик.
— Он в Африку уехал. В командировку. Язык слонов изучать. А я с бабушкой остался. Только мы с ней характерами не сошлись. Я люблю, когда у человека характер веселый — колбасно-угощательный. А у нее наоборот — тяжелый характер. Венико-выгонятельный.
— Это точно, — поддерживает кот, — и характер тяжелый, и веник тоже.
— Ну что? Возьмете меня к себе жить? — спрашивает пес. — Или мне потом прибегать? Через год?
— Возьмем, — отвечает дядя Федор. — Втроем веселее. Как тебя зовут?
— Шарик, — говорит пес. — Я из простых собак. Не из породистых.
— А меня дядя Федор зовут. А кота — Матроскин, это фамилия такая.
— Очень приятно, — говорит Шарик и кланяется. Сразу видно, что он воспитанный. Из хорошей семьи пес. Только запущенный.
Но кот все равно недоволен. Он у Шарика спрашивает:
— Что ты делать умеешь? Просто дом сторожить и замок может.
— Я могу картошку окучивать задними лапами. И посуду мыть — языком облизывать. И места мне не надо, я могу на улице спать.
Очень он боялся, что его не возьмут.
А дядя Федор сказал:
— Сейчас будем дом выбирать. Пусть каждый по деревне пройдет и посмотрит. А потом мы решим, чей дом лучше.

И стали они смотреть. Каждый ходил и выбирал, что ему больше нравится. А потом они снова встретились. Кот говорит:
— Я такой дом нашел! Весь проконопаченный. И печка там теплая! На полкухни! Пошли туда жить.
Шарик как засмеется:
— Что твоя печка! Чепуха! Разве это в доме главное? Вот я дом нашел — это дом! Там такая будка собачья — загляденье! Никакого дома не надо. Все мы в будке поместимся!
Дядя Федор говорит:
— Не о том вы оба думаете. Надо, чтобы в доме телевизор был обязательно. И окна большие. Я как раз нашел такой дом. Крыша красная. И сад с огородом есть. Пошли его смотреть!
И пошли они смотреть. Как только подошли, Шарик кричит:
— Это же мой дом! Я про эту будку говорил.
— И печка моя! — говорит кот. — Я о такой печке всю жизнь мечтал! Когда холодно было.
— Вот и хорошо! — сказал дядя Федор. — Мы, наверное, и в самом деле лучший дом выбрали.

Осмотрели они дом и обрадовались. Все в доме было. И печка, и кровати, и занавесочки на окнах! И радио, и телевизор в углу. Правда, старенький. И котелки разные на кухне были, чугунные. И в огороде все было посажено. И картошка, и капуста. Только все запущено было, не прополото. А в сарае удочка была.
Дядя Федор взял удочку и пошел рыбу ловить. А кот с Шариком печку истопили и воды принесли. Потом они поели, радио послушали и спать легли. Очень им в этом доме понравилось.
 

Глава третья. НОВЫЕ ЗАБОТЫ

На другое утро дядя Федор, пес и кот дом в порядок приводили. Паутину сметали, мусор выносили, печку чистили. Особенно кот старался: он чистоту любил. Он с тряпкой на все шкафы, под все диваны залезал. Дом и так был не очень грязненький, а тут совсем заблестел.
А от Шарика пользы мало было. Он только носился, лаял от радости и чихал во все углы. Дядя Федор не выдержал и послал его в огород картошку окучивать. И пес так заработал, что только земля летела во все стороны.

Весь день они так трудились. И морковь пропололи, и капусту. Ведь они сюда жить приехали, а не в игрушки играть.
А потом они мыться на речку отправились и, главное, Шарика купать.
— Уж больно ты у нас запущенный, — говорит дядя Федор. — Придется тебе отмыться как следует.
— Я бы рад, — отвечает пес, — только мне помощь нужна. Я один не могу. У меня мыло из зубов выскакивает. А без мыла что за мытье! Так, намокание!
Он в воду залез, а дядя Федор его намыливал и шерсть расчесывал. А кот по берегу ходил и все грустил о разных океанах. Он же был морской кот, просто он воды боялся.

Потом они домой пошли по тропинке под солнышком. А навстречу им какой-то дядя бежит. Румяный такой, в шапке. Лет пятидесяти с хвостиком. (Это не дядя с хвостиком, а возраст у него с хвостиком. Значит, ему пятьдесят лет и еще чуть-чуть.) Остановился дядя и спрашивает:
— А ты, мальчик, чей? Ты откуда к нам в деревню попал?
Дядя Федор отвечает:
— Я ничей. Я сам по себе мальчик. Свой собственный. Я из города приехал.
Гражданин в шапке удивился ужасно и говорит:
— Так не бывает, чтобы дети сами по себе были. Свои собственные. Дети обязательно чьи-нибудь.
— Это почему не бывает?! — рассердился Матроскин. — Я, например, кот — сам по себе кот! Свой собственный!
— И я свой собственный! — говорит Шарик.

Дядя совсем растерялся. Видит, тут и собаки разговаривают, и коты. Что-то необычное здесь. Значит, непорядок. Да к тому ж еще дядя Федор сам наступать начал:
— А вы почему спрашиваете? Вы, случайно, не из милиции?
— Нет, я не из милиции, — отвечает дядя. — Я из почты. Я почтальон тутошний — Печкин. Поэтому я все должен знать. Чтобы письма разносить и газеты. Вы, например, что выписываете?
— Я буду «Мурзилку» выписывать, — говорит дядя Федор.
— А я что?нибудь про охоту, — говорит Шарик.
— А вы? — спрашивает дядя у кота.
— А я ничего не буду, — отвечает кот. — Я экономить буду.

Глава четвертая. КЛАД

Однажды кот говорит:
— Что это мы все без молока и без молока? Так и умереть можно. Надо бы корову купить.
— Надо бы, — соглашается дядя Федор. — Да где денег взять?
— Может, занять? — предлагает пес. — У соседей.
— А чем отдавать будем? — спрашивает кот. — Отдавать-то надо.
— А отдавать будем молоком.
Но кот не согласен:
— Если молоко отдавать, зачем же тогда корова?
— Значит, надо что-нибудь продать, — говорит Шарик.
— А что?
— Чт-?нибудь ненужное.
— Чтобы продать что-нибудь ненужное, — сердится кот, — надо сначала купить что-нибудь ненужное. А у нас денег нет. — Тут он на пса посмотрел и говорит: — А давай, Шарик, мы тебя продадим.
Шарик даже на месте подпрыгнул:
— Это как так — меня?
— А так. Ты у нас ухоженный стал, красивый. За тебя любой охотник сто рублей даст. И еще больше. А потом ты от него убежишь — и снова к нам. А мы уже с коровой.
— Да? — кричит Шарик. — А если меня на цепь посадят?! Давай, кот, мы тебя продадим. Ты у нас тоже ухоженный. Вон какой толстый сделался. А котов на цепь не сажают.
Тут дядя Федор вмешался:
— Никого мы продавать не будем. Мы пойдем клад искать.
— Ура! — кричит Шарик. — Давно пора! — А сам потихоньку у кота спрашивает: — А что такое склад?
— Не склад, а клад, — отвечает кот. — Это деньги такие и сокровища, которые люди в землю спрятали. Разбойники всякие.
— А зачем?
— А зачем ты косточки в саду закапываешь и под печку суешь?
— Я? Про запас.
— Вот и они про запас.

Пес сразу все понял и решил кости перепрятать, чтобы кот про них ничего не знал.
И пошли они клад искать. Кот говорит:
— И как это я сам не додумался про клад? Ведь мы теперь и корову купим, и в огороде можем не работать. Мы все можем на рынке покупать.
— И в магазине, — говорит Шарик. — Мясо лучше в магазине покупать.
— Почему?
— Там костей больше.
И тут они на одно место пришли в лесу. Там была большая гора земляная, а в горе пещера была. В ней когда-то разбойники жили. И дядя Федор стал копать. А пес и кот уселись рядом на камушке. Пес спрашивает:
— А почему ты, дядя Федор, в городе клад не искал?
Дядя Федор говорит:
— Чудак ты! Кто же в городе клады ищет! Там и копать нельзя — асфальт везде. А здесь вон какая земля мягкая — один песок. Здесь мы в два счета клад найдем. И корову купим.
Пес говорит:
— А давайте, когда мы клад найдем, мы его на три части поделим.
— Почему? — спрашивает кот.
— Потому что мне корова не нужна. Я молоко что-то не люблю. Я себе буду колбасу в магазине покупать.
— Да и я молоко что-то не очень люблю, — говорит дядя Федор. — Вот если бы корова квас давала или лимонад…
— А мне одному денег на корову не хватит! — спорит кот. — В хозяйстве корова нужна. Что это за хозяйство без коровы?
— Ну и что? — говорит Шарик. — Необязательно большую корову покупать. Ты купи маленькую. Есть такие специальные коровы для котов. Козы называются.

И тут у дяди Федора лопата как звякнет обо что-то — а это сундук окованный. А в нем всякие сокровища и монеты старинные. И камни драгоценные. Взяли они этот сундук и домой пошли. А навстречу им почтальон Печкин спешит.
— Что это ты, мальчик, в сундуке несешь?
Кот Матроскин хитрый, он и говорит:
— Это мы за грибами ходили.
Но Печкин тоже не прост:
— А сундук для чего?
— Для грибов. Мы в нем грибы засаливаем. Прямо в лесу. Ясно вам?
— Конечно, ясно. Чего ж тут неясного? — говорит Печкин. А самому ничего не ясно. Ведь за грибами с корзинами ходят. А тут на тебе — с сундуком! Они бы еще с чемоданом пошли.

Но все-таки Печкин отстал.

А они уже домой пришли. Посмотрели — очень много денег в сундуке. Не только корову — целое стадо можно купить вместе с быком. И они решили, что каждый себе подарок сделает. Что хочет, то и купит.
 

Глава пятая. ПЕРВАЯ ПОКУПКА

Папа с мамой очень горевали, что дядя Федор пропал.
— Это ты виноват, — говорила мама. — Все ему разрешаешь, он и избаловался.
— Просто он зверей любит, — объяснял папа. — Вот и ушел с котом.
— А ты бы его к технике приучал. Купил бы ему конструктор или пылесос, чтобы он делом занимался.
Но папа не согласен:
— Кот — он живой. С ним и играть можно, и на улице гулять. И конструктор будет тебе за бумажкой прыгать? Или можно, например, пылесос на веревочке водить? Ему не игрушка, ему товарищ нужен.
— Не знаю, что ему там нужно! — говорит мама. — Только все дети как дети — сидят себе в углу и из желудей человечков делают. Посмотришь, и сердце радуется.
— У тебя радуется, а у меня не радуется. Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятелей целый мешок. И всякие там жмурки-пряталки. Вот тогда дети и не станут пропадать.
— Тогда родители пропадать начнут, — говорит мама. — Потому что я и без того на работе устаю. У меня еле-еле сил хватает телевизор смотреть. И вообще ты мне свои глупости не говори. Ты лучше скажи, как нам мальчика разыскать.

Папа думал, думал, а потом сказал:
— Надо заметку в газете напечатать, что пропал мальчик. Зовут дядя Федор. И все его приметы описать. Если кто увидит, пусть нам сообщит.
Так они и сделали. Написали заметку. Рассказали, как дядя Федор выглядит. Сколько ему лет. И что у него спереди волосы торчком, как будто корова его лизнула. И обещали премию тому, кто его найдет. И отнесли заметку в самую интересную газету. У которой больше всего читателей.

А дядя Федор ничего этого не знал. Он в деревне жил. Он на другое утро спрашивает у кота:
— Слушай, кот, как ты раньше жил?
Кот говорит:
— Плохо жил. Хуже некуда. Я больше так не хочу.
— А ты, Шарик, как жил?
— Нормально жил. Серединка на половинку. Когда покормят — хорошо жил, когда не покормят — плохо.
— И я тоже нормально жил. Серединка на половинку, — говорит дядя Федор. — Только теперь мы будем по-другому жить. Мы будем жить счастливо. Вот тебе, Матроскин, что нужно для счастья?
— Корова нужна.
— Ну и хорошо, покупай себе корову. А еще лучше напрокат возьми. Чтобы сначала попробовать.
Кот подумал и сказал:
— Это мысль правильная — корову напрокат взять. А потом, если нам жить с коровой понравится, мы ее навсегда купим.
А дядя Федор у Шарика спрашивает:
— А тебе что для счастья нужно?
— Ружье нужно, — говорит Шарик. — Буду я сам с собой на охоту ходить.
— Ладно, — говорит дядя Федор. — Будет тебе ружье.
— А мне еще ошейник нужен с медалями! — кричит пес. — И сумка охотничья!
— Во дает! — говорит Матроскин. — Да ты нас так разоришь совсем! Никаких от тебя доходов нет, расходы одни. А ты, дядя Федор, что себе сам покупать хочешь?
— А мне самому, — говорит дядя Федор, — велосипед нужен. Мне его в городе не разрешали заводить, там машин много. А здесь я могу кататься сколько хочешь. По деревне и по полям. Туда-сюда. Сюда-туда.

Но кот не согласен:
— Ты, дядя Федор, только о себе и думаешь. Ты, значит, будешь по деревне кататься, а мы сзади будем пешком бегать. Туда-сюда. Сюда-туда. Нет, не об этом я всю жизнь мечтал! Не нужен нам твой велосипед!
— А ты мотоцикл купи, — предлагает пес. — Как мы ТРАХ-ТАРА-PAX по деревне! Все собаки умрут от зависти.
Дядя Федор как представил себе это ТРАХ-ТАРА-РАХ, так ему сразу весело стало. А кот кричит:
— Ни о чем?то вы не думаете! Вам лишь бы деньги истратить. А если дождь или мороз, к примеру? Мы же попростужаемся все. Позаболеваем. А я, может, только жить начал — корову купить собираюсь! Нет, мотоцикл — это не машина. Не нужно мне вашего ТРАХ-ТАРА-РАХА, и не уговаривайте!
Шарик подумал, подумал и согласился с ним:
— Да, мотоцикл — это не машина. Это он прав. Не будем мы его покупать. Ни за что. Мы лучше машину купим.
— Какую еще машину?
— Обыкновенную, легковую, — говорит пес. — Ведь машина-то — это машина.
— Ну и что? — кричит кот. — Может, где-нибудь машина — это машина. Только не в нашей области. У нас дороги такие… А если она застрянет в лесу? Придется ее трактором вытаскивать. Вы уж и трактор заодно покупайте!
— А что? — кричит пес. — Правильно он говорит. Покупай, дядя Федор, трактор.
Дядя Федор на кота посмотрел. А кот молчит. А что ему говорить? Он лапой махнул: покупайте хоть комбайн, мне все равно, раз вы меня не слушаете. Взял кот деньги и пошел за коровой. А дядя Федор на почту пошел письмо писать на завод, чтобы ему трактор выслали.

Он написал такое письмо:
«Здравствуйте, уважаемые, те, кто делает тракторы! Пришлите мне, пожалуйста, трактор. Только не совсем настоящий и не совсем игрушечный. И чтоб бензина ему надо было поменьше, а ездил он побыстрее. И чтоб он был веселый и от дождя закрытый. А деньги я вам высылаю — сто рублей. Если у вас останутся лишние, пришлите обратно.
С уважением… дядя Федор (мальчик)».

А через некоторое время домой Матроскин является и корову на веревочке ведет. Он ее напрокат взял в сельском бюро обслуживания. Корова рыжая, мордастая и важная такая. Ну просто профессор с рогами! Только очков не хватает. И кот тоже заважничал.
— Это, — говорит, — моя корова. Я ее Муркой назову в честь бабушки. Вон она какая красивая! Последняя была. Никто ее брать не хотел. А я взял: очень она мне понравилась. А если еще больше понравится, я ее насовсем куплю. Так можно делать.

Достал он косу и пошел сено на зиму запасать. А корова к окну подошла. На окне занавесочки были. Она взяла и все занавесочки съела. И все цветы, которые в горшках стояли. Пес увидел и говорит:
— Ты что это делаешь? Ты что это цветы ешь и занавесочки? Может, ты больная, или как? Может, тебе температуру смерить? Градусник поставить?
Корова смотрит на него так, будто все поняла, а потом как всунется в окно, как вытащит из дома новую скатерть — и давай жевать! Шарик даже в обморок упал от удивления. Потом вскочил из обморока и за другой конец скатерти ухватился. Не дает корове жевать. Он к себе тянет, а корова — к себе. И никто из них рта раскрыть не может, чтобы скатерть не потерять.
А тут дядя Федор идет из магазина с покупками. Коту он матроску купил, а Шарику — ошейник с медалями.

— Что это вы за игру затеяли с новой скатертью? — кричит. — Тоже мне клуб веселых и находчивых!
А они молчат. Только на него глаза таращат. Тут он увидел, что все цветы на окне поедены и занавесок нет, и все понял. Вынул он ремень из брюк да как хлестнет глупую корову! А корова, видно, балованная была, Она на дядю Федора с рогами. Он — бежать. Но брюки у него без ремня были, он в них и запутался. Вот-вот корова бодать начнет.
Пес корову за хвост схватил — не дает бодать дядю Федора. А тут кот идет.
— Что это вы с моей коровой делаете? Я ее не для того брал, чтобы вы ее за хвост тянули. Нашли развлечение!
Но дядя Федор все коту объяснил. И занавесочки показал объеденные. А пес корову за хвост держит — мало ли что!
— Ты свою корову на цепь посади, — говорит дядя Федор.
Кот упирается:
— Это же не собака, чтобы на цепи сидеть. Коровы, они просто так гуляют.
— Так это нормальные коровы! — кричит Шарик. — А твоя корова психическая! — И хвост коровий выпустил.
Корова как побежит, да прямо на кота! Бедный кот еле увернулся. Влез он на крышу и говорит:
— Согласен! Согласен! Пусть она на цепи сидит, раз она такая дурочка!

Глава шестая. ГАЛЧОНОК ХВАТАЙКА

Так и стал дядя Федор жить в деревне. И люди в деревне его полюбили. Потому что он не бездельничал, все время делом занимался или играл. А потом у него забот поприбавилось. Узнали люди, что он зверей любит, и стали ему разных зверюшек приносить. Птенец ли от стаи отобьется, зайчонок ли потеряется, сейчас же его берут — и к дяде Федору. А он с ними возится, лечит их и на волю отпускает.

Однажды у них галчонок появился. Глаза как пуговицы, нос толстый. Сердитый?пресердитый.
Дядя Федор его накормил и на шкаф посадил. И назвали галчонка Хватайкой: он что ни увидит, все на шкаф тащит. Увидит спички — на шкаф. Увидит ложку — на шкаф. Даже будильник на шкаф перетащил. А взять у него ничего нельзя. Сразу Хватайка крылья в стороны, шипит и клюется. У него на шкафу целый склад получился. Потом он немного подрос, поправился и стал в окно вылетать. Но к вечеру обязательно возвращался. И не с пустыми руками. То ключ от шкафа утащит, то зажигалку, то детскую формочку. Однажды даже соску принес. Наверное, какой?нибудь малыш спал в коляске на улице. А Хватайка подлетел и соску вытащил. Очень дядя Федор боялся за галчонка: плохие люди могли его из ружья застрелить или палкой стукнуть. А кот решил галчонка к делу приучать:

 — Что это мы его зря кормим! Пусть пользу приносит. 

И стал он галчонка учить разговаривать. Целыми днями сидел около него и говорил:

 — Кто там? Кто там? Кто там? 

Шарик спрашивает:

 — Что, тебе делать нечего? Ты бы его лучше песне какой выучил или стихотворению. Кот отвечает:

 — Песни я и сам петь могу. Только от них пользы нету.

 — А от твоего «ктотама» какая польза?

 — А такая. Уйдем мы в лес за дровами, и дома никого не останется. Любой человек может в дом зайти и унести что-нибудь. А так придет человек, начнет в дверь стучать, галчонок спросит: «Кто там?» Человек подумает, что дома кто-то есть, и ничего воровать не станет. Ясно тебе?

 — Но ты же сам говорил, что у нас красть нечего, — спорит Шарик. — Ты же меня брать не хотел. 

— Это раньше было нечего, — объясняет кот, — а теперь мы клад нашли. 

Шарик с котом согласился и тоже стал учить галчонка «ктотаму». Целую неделю учили его, и наконец галчонок выучился. Только кто-нибудь в дверь постучит или на крыльце затопает, Хватайка сразу спрашивает: 

— Кто там? Кто там? Это кто там? И вот что из этого получилось. 

 

Однажды дядя Федор, кот и Шарик пошли в лес грибы собирать. И дома никого не было, кроме галчонка. Тут почтальон Печкин приходит. Он в дверь постучал и слышит: 

— Кто там? 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка», — отвечает он. 

Галчонок опять спрашивает: 

— Кто там? 

Почтальон снова говорит: 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

Только дверь никто не открывает. Почтальон опять постучал и опять слышит: 

— Кто там? Это кто там? 

— Да никто. Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

И так у них целый день продолжалось. 

Тук-тук. 

— Кто там? 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

Тук-тук. 

— Кто там? 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

Под конец Печкину плохо стало. Совсем его замучили. Он на крылечко сел и сам стал спрашивать: 

— Кто там? 

А галчонок в ответ: 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

Печкин опять спрашивает: 

— Кто там? А галчонок опять отвечает: 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

Когда дядя Федор и Матроскин с Шариком домой пришли, они очень удивились. Сидит почтальон на крыльце и одно и то же говорит: «Кто там?» да «Кто там?» А из дома одно и то же слышится: 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка»… Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

Еле-еле они почтальона в себя привели и чаем отпоили. А когда он узнал, в чем дело, он не стал обижаться. Он только рукой махнул и две лишних конфеты в карман положил. 

 

Глава седьмая. ТРАКТОР МИТЯ

 

 В журнал, который Печкин принес, была вложена открытка. А в открытке написано: «Просим Вас завтра быть дома. На Ваше имя получен трактор. Начальник железнодорожной станции Несидоров». 

Внизу еще было напечатано красивыми буквами: В НАШЕЙ СТРАНЕ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ ОЧЕНЬ МНОГО! Это обрадовало всех. Особенно Шарика. И стали они трактора дожидаться. 

 

Наконец его привезли на большой машине и поставили около дома. Шофер попросил дядю Федора расписаться и дал ему конверт. В конверте было письмо и специальная книжечка, как с трактором обращаться. 

В письме было написано: «Уважаемый дядя Федор (мальчик)! Ты просил прислать тебе трактор не совсем настоящий и не совсем игрушечный и чтоб он веселый был. Посылаем тебе такой. Самый веселый на заводе. Это опытная модель. Бензин ему не нужен. Работает он на продуктах. Отзывы о тракторе просим присылать к нам на завод. С большим уважением — инженер Тяпкин (изобретатель трактора)». 

Потом дядя Федор взял книжечку и стал читать: ЗАВОД ЖЕЛЕЗНОТРАКТОРНЫХ ИЗДЕЛИЙ. ТР-ТР МИТЯ ПРОДУКТОВЫЙ. 20 л.с. 

Прочитал он и говорит: 

— Ничего не понятно. Что такое «тр-тр„? Что такое «лы сы“? 

— Что ж тут непонятного? — говорит кот. — Просто все, как арбуз. «Тр-тр» — это сокращенно «трактор». А «Митя» — это значит «Модель Инженера Тяпкина». Который тебе письмо написал. 

— А что значит двадцать «лы сы»? — спрашивает дядя Федор. 

— «Лы сы» — это лошадиные силы. Значит, он перетянет двадцать лошадей, если они будут тянуть в одну сторону, а он — в другую. 

— Так сколько же ему сена надо? — ахнул Шарик. 

— А сена ему не нужно. Тут же написано: он работает на продуктах.

Дядя Федор удивился даже: 

— И откуда ты, Матроскин, все знаешь? И про фамилии, и про тракторы, и про «лы сы»? — А вы поживете с мое, — отвечает кот, — и не то узнаете. И где я только не жил! И у одних хозяев, и у других, и в библиотеке, и даже в сберегательной кассе. Я, может, столько в жизни видел, что на целую кошачью энциклопедию хватит. А вообще-то, вы здесь бездельничаете, а у меня корова не доена, Мурка моя. 

 

Он ушел. А мальчик с Шариком стали тр-тр заводить. Стали в трактор суп вливать и котлеты запихивать. Прямо в бак. Трактор как затарахтит! Сели они в него и по деревне поехали. Ехал, ехал Митя по деревне, потом у одного дома как остановится! 

— Чего это он? — спрашивает дядя Федор. — Может, горючее кончилось? 

— Ничего не кончилось. Просто он учуял, что пирогами пахнет. 

— Какими еще пирогами? 

— Обыкновенными. Вон в том доме пироги пекут. 

— И что же нам делать теперь? 

— Не знаю, — говорит Шарик. — Только так пахнет вкусно, что мне тоже ехать не хочется. 

— Ничего себе я трактор купил! — говорит дядя Федор. — Так мы и будем около всех домов останавливаться? И у столовых. Это не трактор, а бегемот какой-то. Тр-тр — восемь дыр! Чтоб ему пусто было, инженеру Тяпкину! 

Так и пришлось им в дом заходить, пирогов просить. 

Матроскин, когда про это узнал, рассердился на дядю Федора: 

— Говорил я вам ничего не покупать, а вы все не слушаете! Да нам этот тр-тр не прокормить теперь! 

Но потом кот успокоился: 

— Ну ничего, дядя Федор, не унывай. Хорошо, что я у тебя есть. Мы с твоим трактором справимся. Будем перед ним сосиску держать на удочке. Он за сосиской поедет и нас повезет. 

Так они и сделали. 

 

И скоро трактор исправляться начал. А вообще?то он был веселый. Кабина пластмассовая, голубая, а колеса железные. И смазывать его надо было не машинным маслом, а подсолнечным. Но тут им корова Мурка забот прибавила. 

 

Глава восьмая. ХМЕЛЬ ЦВЕТЕТ

 

 Корова Мурка, которую кот купил, глупая была и балованная. Но молока много давала. Так много, что с каждым днем все больше и больше. Все ведра с молоком стояли. Все банки. И даже в аквариуме молоко было. Рыбки в нем плавали. Однажды дядя Федор проснулся, смотрит, а в умывальнике не вода, а простокваша налита. Дядя Федор кота позвал и говорит:

 — Что это ты делаешь? Как же умываться теперь? 

Кот хмуро так отвечает: 

— Умываться и в речке можно. 

— Да? А зимой как? Тоже в речке? 

— А зимой можно и совсем не умываться. Кругом снег лежит, не запачкаешься. И вообще, некоторые языком умываются. 

— Некоторые и мышей едят, — говорит дядя Федор. 

— Чтобы простокваши в умывальнике не было! Кот подумал и сказал: 

— Ладно. Я теленочка заведу. Пусть он простоквашу ест. 

 

А в обед опять новости. И тоже с Муркой. Приходит она с пастбища почему-то на задних ногах. А во рту цветок. Идет она себе, подбоченилась и поет: 

— Помню, я еще молодушкой была, Наша армия в поход куда-то шла… 

Только слов она говорить не умеет, и у нее получается: 

— Му-му-му му-му му-му-му-му му-му, М-му му-му-му му-му му-му-му-му… 

И тучка у нее над головой как шапочка. Шарик спрашивает: 

— Чего это она так обрадовалась? Может, у нее праздник какой или чего? 

— Какой праздник? — говорит дядя Федор. — Может, день рождения у нее. Или день кефира. А может, коровий Новый год. 

— При чем тут Новый год? — говорит Матроскин. — Просто она белены объелась или хмеля. 

А корова как разбежится — и в стенку головой трах! Еле-еле ее в сарай загнать удалось. Пошел Матроскин ее доить. Через пять минут выходит, а с ним что-то странное сделалось. Матроска у него спереди как фартук надета, а подойник на голове — как каска. И поет он что-то несуразное: 

— Я — моряк, Гуляю на просторе, День за днем, С волны и на волну! 

Очевидно, он молока попробовал веселого. Шарик говорит дяде Федору: 

— Сначала у нас корова помешалась, а теперь и кот с ума сошел. Надо бы «скорую помощь» вызвать. 

— Подождем еще, — говорит дядя Федор, — может, они в себя придут. 

Какое там в себя! Мурка в коровнике полонез Огинского мычать стала:

— Му-му-муму-му му-му-му Му-му му-му му-му!

 А кот вообще что-то странное затянул: 

— Жили у бабуси Два веселых гуся: Один серый, Другой белый — Петя и Маруся! — и тоже головой в стенку — бух! 

Тут уж и дядя Федор заволновался: 

— На, тебе, Шарик, две копейки. Беги вызови «скорую помощь» по автомату. 

Шарик убежал, а кот и корова в себя приходить начали. Петь и мычать перестали. Кот за голову схватился и говорит: 

— Ничего себе наша корова молоко дает! Из него только сгущенку делать и врагам на войне подбрасывать. Чтобы они с ума посходили и из окопов повылазили.

 

 А тут к ним почтальон Печкин идет. Румяный такой и радостный. 

— Смотрите, какую я заметку в газете прочитал. Про одного мальчика. Глаза у него коричневые, и волосы спереди торчком, как будто корова его лизнула. И рост метр двадцать. 

— Ну и что? — говорит кот. 

— Мало ли таких мальчиков! 

— Может, и немало, — отвечает почтальон, — только этот мальчик из дома ушел. А родители беспокоятся, что с ним. И даже премию обещали тому, кто его найдет. Может, велосипед дадут. А мне велосипед во как нужен, почту развозить. Я даже метр принес: буду вашего хозяина измерять. 

Шарик как услышал, так за сердце схватился. Вот измерит почтальон дядю Федора, вот отвезет домой, что они с котом делать будут? Пропадут же! А кот не растерялся и говорит: 

— Измерить — это всегда можно. А вы сначала молочка попейте. Я только что корову подоил. Мурку мою. 

Почтальон соглашается: 

— Молочка я с удовольствием выпью. Молоко, оно очень полезное. Об этом даже в газетах пишут. Дайте мне самую большую кружку. 

Кот в дом побежал и скорее принес ему кружку самую огромную. Налил в нее молока и Печкину дает. Печкин как выпьет, как вытаращит глаза! Как запоет: 

— Когда я на почте служил ямщиком, Был молод, имел я силенку! — и тоже головой в стенку — стук! 

А галчонок из дома спрашивает: 

— Кто там? Это кто там? 

Почтальон отвечает: 

— Это я, почтальон Печкин! Принес для вас метр. Буду ваше молоко измерять. Давайте мне самую большую кружку! 

А тут «скорая помощь» приехала. Выходят два санитара и спрашивают: 

— Это кто у вас тут с ума сошел? 

Печкин отвечает: 

— Это дом с ума сошел! На меня бросается. 

Взяли его санитары под руки и к машине повели. И говорят: 

— Сейчас хмель цветет. Очень многие с ума сходят. Особенно коровы. 

Когда они уехали, дядя Федор сказал коту: 

— Ты это молоко куда-нибудь вылей. Чтобы беды опять не было. 

 

А коту жалко выливать. Он и решил молоко трактору отдать. Тр-тр Мите. С машиной, мол, ничего не случится. Тракторы с ума не сходят. И все молоко в бак вылил. Прямо из ведра. Митя стоял, стоял, потом как затарахтит — и на кота! Кот ведро бросил и скорее на дерево! А Митя стал ведром в футбол играть. Играл, играл, пока в лепешку не превратил. Ай да модель инженера Тяпкина! А потом пошел по деревне хулиганить. Сорняки окучивать и за курами гоняться. И песни гудеть всякие. Под конец он даже купаться полез. Чуть-чуть не заглох. Вылез он кое-как на берег, стыдно ему стало. Подъехал он к дому, на место встал, ни на кого не глядит. Сам себя ругает. 

Дядя Федор очень рассердился на Матроскина и в угол его поставил: 

— В следующий раз делай, что тебе говорят. 

Шарик все над котом смеялся. Но дядя Федор Шарику сказал: 

— Ладно, ладно. Нечего над человеком смеяться, когда он в углу стоит. 

Конечно, Матроскин был кот, а не человек. Но для дяди Федора он был все равно как человек. А с этой коровой еще были приключения. И не мало. 

 

Глава девятая. ВАШ СЫН — ДЯДЯ ФАРИК

 

 На другой день дядя Федор решил письмо домой написать. Чтобы папа и мама за него не беспокоились. Потому что он их очень любил. А они не знали, где он и что с ним. И конечно, переживали. Сидит дядя Федор и пишет: «Мои папа и мама! Я живу хорошо. Просто замечательно. У меня есть свой дом. Он теплый. В нем одна комната и кухня. А недавно мы клад нашли и корову купили. И трактор — тр-тр Митю. Трактор хороший, только он бензин не любит, а любит суп. Мама и папа, я без вас очень скучаю. Особенно по вечерам. Но я вам не скажу, где я живу. А то вы меня заберете, а Матроскин и Шарик пропадут».

 

 Но тут дядя Федор увидел, что деревенские ребята змея в поле запускают. И дядя Федор к ним побежал. А коту велел письмо дописывать за него. 

Кот взял карандаш и начал писать: «А еще у нас печка есть теплая. Я так люблю на ней отдыхать! Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Но сейчас все по-другому. И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу. Пей — не хочу. Мне мышей даже видеть не хочется. Я их просто так ловлю, для развлечения. Или на удочку, или пылесосом из норок вытаскиваю и в поле уношу. А днем я люблю на крышу вскарабкаться. И там глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь и сохну».

 

 Тут кот услышал, что мыши в подполе заскреблись. Крикнул он Шарика и в подпол побежал с пылесосом. Шарик карандаш в зубы взял и стал дальше калякать: «А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи. Зато новая растет — чистая, шелковистая! Просто каракуль. Да еще охрип я немножечко. Прохожих много, на всех лаять приходится. Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье. Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный, и лохматость повысилась. Мне теперь можно зимой даже на снегу спать. Я теперь сам в магазин хожу. И все продавцы меня знают. Кости мне бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал, прямо — ух! Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены. За красоту и сообразительность. До свиданья. Ваш сын — дядя Шарик». Потом он слово «Шарик» хотел исправить на «Федор».  И получилось вообще что-то непонятное: «До свиданья. Ваш сын — дядя Фарик»

 

 Они с Матроскиным письмо запечатали, адрес написали, и Шарик его в зубах в почтовый ящик отнес. Но письмо из ящика еще не скоро по адресу поехало, потому что почтальон Печкин в изоляторе был. Сначала он не хотел там оставаться. Он говорил, что это не он с ума сошел, а дом дяди Федора, который бодаться начал. А потом ему в изоляторе понравилось. Письма разносить не надо было, и кормили хорошо. И еще он там с одним бухгалтером познакомился. Этого бухгалтера дети до больницы довели. И он все время Печкина воспитывал. Он говорил: 

— Печкин, не прыгай на кровати! 

— Печкин, не высовывайся в окно! 

— Печкин, не бросайся котлетами в товарищей! 

Хотя Печкин ниоткуда не высовывался, нигде не прыгал и никакими котлетами в товарищей не бросался. Но на дядю Федора Печкин обиделся. Он говорил так: 

— Некоторые люди собак дома держат и кошек, а у меня даже велосипеда нет. 

Но это потом было. А пока еще он в изоляторе был, и письмо в почтовом ящике лежало.

 

 Глава десятая. ШАРИК ИДЕТ В ЛЕС 

 

Дядя Федор и кот в доме жили. А Шарик все по участку бегал или в будке сидел. И ночевал там. Он в дом только пообедать приходил или так, в гости. И вот однажды сидит он в своей будке и думает: «Кот себе корову купил. Дядя Федор — трактор. А я что, хуже всех, что ли? Пора и мне ружье покупать для счастья. Пока деньги есть». Дядя Федор все его отговаривал ружье покупать — жалко зверюшек. И кот отговаривал — деньги жалел. А пес и слушать не хочет.

 — Отойдите, — говорит, — в сторону! Во мне инстинкт просыпается! Звери — они для того и созданы, чтобы на них охотились. Это я раньше не понимал, потому что жил плохо! А теперь я поправился, и меня в лес потянуло со страшной силой! 

Пошел он в магазин и купил ружье. И патроны купил, и сумку купил охотничью, чтобы всяких зверей туда складывать. 

— Ждите меня, — говорит, — к вечеру. Я вам чего-нибудь вкусненького подстрелю. 

 

Вышел он из деревни и в лес пошел. Видит, колхозник на телеге едет. Колхозник говорит: — Садись, охотник, подвезу. Шарик на телегу сел, лапы свесил. А колхозник спрашивает: — А как ты, друг, стреляешь? Хорошо? 

— А как же! — говорит Шарик. 

— А если я шапку брошу, попадешь в нее? 

Шарик на задние лапы встал, ружье приготовил. 

— Бросайте, — говорит, — вашу шапку. Сейчас от нее ничего не останется. Одни дырочки. 

Возница шапку снял и в воздух подбросил. Высоко-высоко, под облака. Шарик ка-ак баба-а-хнет! Лошадь ка-ак перепугается! И — бежать! Телега, конечно, за ней.

Шарик на ногах не удержался от неожиданности и с телеги полетел вверх тормашками. Как на дорогу — плюх! Ничего себе охота начинается! Дальше он уже пешком пошел. Пришел в лес, видит: на поляне заяц сидит. Пес ружье зарядил, сумку приготовил и стал подкрадываться. 

— Сейчас я по нему как вдарю! 

Заяц увидел его — и бежать. Шарик — за ним. Но споткнулся обо что-то и в сумке запутался. В которой надо добычу носить. 

Сидит он в сумке и думает: «Ничего себе охота начинается! Что же это, я теперь сам себя домой понесу?! Выходит, я же и охотник, я же и трофей? То-то смеху будет…» 

Вылез из сумки — и по следу. Ружье за спиной, нос в землю. Добежал до узенькой речки, видит: заяц уже на том берегу скачет. Пес ружье в зубы и поплыл — не бросать же зайца! А ружье тяжелое — вот-вот утопит Шарика. Смотрит Шарик, а он уже на дне.

 «Что же это выходит? — размышляет пес. — Это уже не охота, это уже рыбалка получается!» 

Решил он ружье бросить и всплывать поскорей. 

«Ну ничего, разнесчастный заяц, я тебе еще покажу! Я тебя и без ружья достану! Уши-то тебе надеру! Узнаешь, как над охотниками издеваться!» 

Всплывает он, всплывает, а у него никак не всплывается. Он в ремне от ружья запутался и в сумке. Все, конец Шарику. Но тут он почувствовал, что кто-то его за шиворот вверх потянул, к солнышку. А это был бобер старый, он неподалеку плотину строил. Вытащил он Шарика и говорит: 

— Делать мне нечего, только разных собак из воды вытаскивать! 

Шарик отвечает: 

— А я и не просил меня вытаскивать! Я, может, и не тонул вовсе. Может, я подводным плаванием занимался! Я еще не решил, что я там делал, на дне. 

А самому так плохо — хоть караул кричи. И вода из него фонтаном лупашет, и глаза на бобра поднять совестно. Еще бы, он на зверей охотиться шел, а вместо этого они его от смерти спасли. Идет он домой по берегу. Понурый такой, как мокрая курица. Ружье на ремешке тащит и размышляет себе:

 «Что-то у меня с охотой не так получается. Сначала я с телеги упал. Потом в сумке своей охотничьей запутался. А под конец чуть не утонул вовсе. Не нравится мне такая охота. Лучше я буду рыбу ловить. Куплю себе удочки, сачок. Возьму бутерброд с колбасой и буду на берегу сидеть. Буду я рыболовной собакой, а не охотничьей. А зверей я стрелять не хочу. Буду их только спасать». 

Только сказать это легко, а сделать трудно. Ведь родился-то он охотничьей собакой, а не какой-нибудь другой. 

 

Глава одиннадцатая. БОБРЕНОК 

 

А дядя Федор и Матроскин дома сидят. Шарика с охоты ждут. Дядя Федор кормушку для птиц мастерит, а кот хозяйством занимается: пуговицы пришивает и носки штопает. За окошком уже стемнело, когда Шарик пришел. Поднял он свою сумку и зверька на стол вытряхнул. Зверь маленький, пушистый, глаза грустные и хвост лопатой.

 — Вот кого я принес. 

— А где ты его взял? — спрашивает дядя Федор. 

— Из речки вытащил. Сидел он на берегу, увидел меня и в речку — прыг! С перепугу. Еле-еле я его выловил. А то бы он утонул. Ведь он еще маленький. 

Кот слушал, слушал и говорит: 

— Эх ты, балда! Ведь это бобренок! Он же в воде живет. Это его дом. Ты его, можно сказать, из дома вытащил. 

Пес отвечает: 

— Кто ж его знал, что он в воде живет. Я думал, он тонуть хочет! Смотрите, какой я мокрый! 

— И смотреть не хочу! — говорит кот. — Тоже мне охотник, ничего про зверей не знает! — И на печку полез. 

А бобренок сидит, глаза на всех таращит. Не понимает ничего. Дядя Федор ему молока дал кипяченого. Бобренок молока попил, и глаза у него закрываться стали. 

— Где ж его спать положить? — спрашивает мальчик. 

— Как — где? — говорит пес. — Если он в воде живет, его надо в таз положить. 

— Тебя самого надо в таз положить! — кричит Матроскин с печки. — Чтобы ты поумнел немножечко! 

Пес совсем расстроился: 

— Ты же сам говорил, что он в воде живет. 

— Он в воде только плавает, а живет он в домике на берегу, — объясняет кот. 

Тогда дядя Федор взял бобренка и в шкаф положил, в ящик для ботинок. И бобренок сразу заснул. И Шарик тоже спать пошел к себе в будку. Он не привык на кроватях разлеживаться. Он был деревенский пес, не балованный. 

 

Утром дядя Федор проснулся и слышит: что-то странное в доме. Будто кто-то дрова распиливает: др-др… др-др… И опять: др-др… д-?др… 

Он с кровати встал и видит ужас что. Не дом у них, а столярная мастерская. Кругом стружки, щепки да опилки лежат. А стола обеденного нет как не было. В куче стружек бобренок сидит и ножку столовую обтачивает. 

Кот лапы с печки свесил и говорит: 

— Посмотри, что твой Шарик нам устраивает. Придется теперь новый стол покупать. Хорошо еще, что я со стола всю посуду убрал. Остались бы мы без тарелок! С одними вилками. 

Позвали они Шарика. 

— Вот смотри, что ты нам делаешь! — А если бы он мою кровать перепилил, — говорит дядя Федор, — я бы среди ночи прямо на пол грохнулся. Спасибо тебе! 

Дал он Шарику сумку охотничью и говорит: 

— Беги-ка ты на речку, прямо без завтрака, и отнеси бобренка на место, где ты его взял. Да смотри больше из речки никого не вылавливай! Мы не миллионеры какие-нибудь! Шарик сунул бобренка в сумку и побежал без разговоров. Он уже и сам был не рад, что бобренка выловил. А родители бобренка очень обрадовались и не стали Шарика ругать. Они поняли, что не со зла он их сынишку утащил — по недоразумению. Так что все очень хорошо кончилось. Только пришлось новый стол покупать. Но с той поры Шарик затосковал. Хочется ему в лес на охоту — и все тут! А как выйдет он с ружьем, увидит зверюшку — выстрелить не может, хоть ты плачь! Придет он из леса — не ест, не пьет: тоска его гложет. Дохлый он стал, замученный — хуже некуда!

 

 Глава двенадцатая. МАМА И ПАПА ЧИТАЮТ ПИСЬМО

 

 Наконец письмо дяди Федора в город приехало. В городе уже другой почтальон его в сумку положил и папе с мамой домой понес. А на улице дождик был сильный-пресильный. Почтальон весь промок до ниточки. Папа даже его пожалел: 

— Что же это вы в такую погоду мокрую письма-то носите? Вы бы их лучше по почте отправили. 

Почтальон согласился: 

— Верно, верно. Чего это я ношу их в сырость? Это вы хорошо придумали. Я сегодня же доложу начальнику. 

И папа с мамой стали письмо читать. Сначала им все нравилось. И то, что у дяди Федора дом есть и корова. И что дом у него теплый, и что он трактор купил. А потом они пугаться начали. Папа читает: 

— «А еще у нас печка есть теплая. Я так люблю на ней отдыхать! Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Но сейчас все по-другому. И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу… Мне мышей даже видеть не хочется. Я их просто так ловлю, для развлечения… на удочку или пылесосом… А днем я люблю на крышу вскарабкаться… глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь…» 

Мама слушала, слушала — и раз, в обморок упала! Папа воды принес и маму в чувство привел. Дальше мама сама читать стала: 

— «А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи. Зато новая растет — чистая, шелковистая! Просто каракуль. Да еще охрип я немножечко. Прохожих много, на всех лаять приходится. Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье…» 

Тут грохот в комнате раздался. Это папа в обморок упал. Теперь мама за водой побежала — папу в чувство приводить. Папа в себя пришел и говорит: 

— Что это с нашим ребенком сделалось? И лапы у него ломит, и хвост отваливается, и на прохожих он лаять начал. 

— И мышей он ловит на удочку, — говорит мама. — И шерсть у него — чистый каракуль. Может, он там на природе в ягненочка превратился? От свежего воздуха. 

— Да? — говорит папа. — А я и не слышал, чтобы ягнята на прохожих булькали. Может, он просто с ума сошел от свежего воздуха? 

Решили они письмо до конца дочитать. Читают и глазам своим не верят: 

«Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный, и лохматость повысилась…» 

— Что у него повысилось? — спрашивает мама. 

— Лохматость у него повысилась. Он теперь может зимой на снегу спать. Мама просит: — Ладно, читай до конца. Я хочу всю правду знать, что там с моим сыном сделалось. 

И папа до конца дочитал: 

«Я теперь сам в магазин хожу. И все продавцы меня знают. Кости мне бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал, прямо — ух! Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены. За красоту и сообразительность. До свиданья. Ваш сын — дядя Фарик». 

 

После этого письма мама с папой полчаса в себя приходили, все лекарства в доме выпили. Потом мама говорит: 

— А может, это не он? Может, это мы с ума сошли? Может, это у нас лохматость повысилась? И мы можем зимой на снегу спать? 

Папа стал ее успокаивать, а мама все равно кричит: 

— Это меня все продавцы давно знают и кости мне бесплатно дают! Это мне мышей видеть не хочется! Вот сейчас у меня тоже лапы ломит и хвост отваливается! Потому что жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний! Где моя мисочка на полу?! Еле-еле ее папа в себя привел. 

— Если бы мы с ума сошли, то не оба сразу. С ума по отдельности сходят. Это только гриппом все вместе болеют. И никакая лохматость у нас не повышалась, а наоборот. Потому что мы вчера в парикмахерской были. 

Но на всякий случай они себе температуру смерили. И температура была нормальной — 36,6. Тогда папа взял конверт и внимательно осмотрел. На конверте стоял штамп, и на нем было название деревни, откуда это письмо было отправлено. Там было написано: «Деревня Простоквашино».

 

Мама с папой достали карту и стали смотреть, где такая деревня находится. Насчитали таких деревень двадцать две. Они взяли и написали в каждую деревню письмо. Каждому деревенскому почтальону. «Уважаемый почтальон! Нет ли в вашей деревне городского мальчика, которого зовут дядя Федор? Он ушел из дома, и мы очень за него беспокоимся. Если он живет у вас, напишите, и мы за ним приедем. А вам привезем подарки. Только мальчику ничего не говорите, чтобы он ничего не знал. А то он может переехать в другую деревню, и мы его уже не найдем. А нам без него плохо. С большим уважением — мама Римма и папа Дима». Они написали двадцать два таких письма и разослали их во все деревни с названием Простоквашино. 

 

Глава тринадцатая. ШАРИК МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ

 

 Дядя Федор говорит коту: 

— Надо что-то с Шариком делать. Пропадет он у нас. Совсем от тоски высох. 

Кот предлагает: 

— Может, нам из него ездовую собаку сделать? Необязательно ему охотничьей быть. Купим тележку, будем на нем всякие вещи возить. Например, молоко на базар. 

— Нет, — возражает дядя Федор. — Ездовые собаки только на Севере бывают. И потом, у нас тр-тр Митя есть. Надо что-то другое выдумать. 

А потом говорит: 

— Придумал! Мы из него цирковую собаку сделаем — пуделя. Научим его танцевать, через кольцо прыгать, воздушным шариком жонглировать. Пусть детишек веселит маленьких. 

Кот согласился с дядей Федором: 

— Ну что же. Пусть будет пуделем. Комнатные собаки тоже нужны, хоть они и бесполезные. Будет он в доме жить, на диване лежать и тапочки подавать хозяину. Позвали они Шарика и спрашивают: 

— Ну что, хочешь, чтобы из тебя пуделя сделали? 

— Делайте хоть чучело! — говорит Шарик. — Все равно мне жизнь не мила. Нет мне счастья на этой земле. Похороню я свое призвание. 

И стали они за реку собираться: в новый дом пятиэтажный, в парикмахерскую. Дядя Федор пошел тр-тр Митю заводить, а Матроскин Мурке сена подбрасывать. Он ей открыл дверь из коровника и сказал: 

— Мы дом на тебя оставляем. Если какой жулик появится, ты с ним не чикайся. Рогами его. А вечером я тебя чем-нибудь угощу. 

 

Дядя Федор тр-тр Митю выкатил, супа в него налил и сел на шоферское кресло. Шарик рядом устроился, а Матроскин — наверху. И поехали они стричься. 

Митя тарахтел радостно и вовсю работал колесами. Увидит лужу — и по ней! Так что вода во все стороны веером. Молодой еще трактор! Новенький. А если он кур встречал на пути, он тихонечко подкрадывался и гудел во все горло: 

«Уу-уу-уу!» 

Бедные куры по всей дороге разлетались. Замечательная была поездка. Дядя Федор песню запел, а трактор ему подпевал. Очень хорошо у них выходило:

 — Во поле березонька…

 — Тыр-тыр-тыр. 

— Во поле кудрявая… 

— Тыр-тыр-тыр. 

— Люли-люли… 

— Тыр-тыр-тыр. 

— Люли-люли… 

— Тыр-тыр-тыр. 

Наконец они к парикмахерской подъехали. Кот в тракторе остался — сторожить, а дядя Федор с Шариком стричься пошли. В парикмахерской чисто, уютно и светло, и женщины сидят под колпаками, сохнут. 

Парикмахер спрашивает у дяди Федора: 

— Что вам угодно, молодой человек? 

— Мне надо Шарика постричь. 

Парикмахер говорит: 

— Дожили! Шарики, кубики! И как же его постричь? Под польку или под полубокс? Или, может быть, под мальчика? А может, его и побрить заодно? 

Дядя Федор отвечает: 

— Не надо его брить. И под мальчика не надо. Его надо под пуделя постричь. 

— Это как — под пуделя? 

— Очень просто. Его надо сверху завить. Внизу все наголо. И на хвосте кисточка. 

— Понятно, — говорит парикмахер. — На хвосте кисточка, в руках тросточка, в зубах косточка. Это уже не Шарик, это жених получается! 

И все женщины под колпаками засмеялись. 

— Ничего не выйдет, молодой человек. У нас есть женский зал и мужской зал, а собачьего пока что нет. 

Так ни с чем они к Матроскину пришли. Кот говорит: 

— Эх вы! Вы бы сказали, что это не просто собака, а какого-нибудь артиста или директора стадиона. Вас бы вмиг и постригли, и завили, и одеколоном побрызгали. Ну-ка, идите назад! Когда они снова пришли, парикмахер очень удивился: 

— Вы что-то забыли, молодой человек? Что именно? 

Дядя Федор говорит: 

— Мы забыли вам сказать, что эта собака не просто собака, а ученая. Мы ее к выступлению готовим. 

Парикмахер как засмеется: 

— Ой, ученая-кипяченая! А что же она у вас умеет делать? Может, она у вас писать-сочинять умеет? Может, она у вас на дудочке дудит? 

Дядя Федор говорит: 

— Про дудочку я не знаю, а считает она запросто. 

— Да? Ну, а сколько будет пятью пять? 

— Пятью пять будет двадцать пять, — говорит Шарик. — А шестью шесть — тридцать шесть. 

Парикмахер как услышал, так и в кресло сел парикмахерское! И вправду собака ученая: не только считать, но и говорить умеет. Достал он салфетку чистую и говорит: 

— Если клиенты не возражают, я пожалуйста. И постригу, и завью вашего Шарика. И еще детям расскажу, чтобы учились. Уж если собаки грамотными стали, то детям спешить надо. Иначе все места в школе звери займут. 

Женщины, которые под колпаками сохли, не стали возражать: 

— Что вы! Что вы! Такую собаку надо обязательно в порядок привести. У такой собаки все должно быть прекрасно: и душа, и прическа, и кисточка! 

И парикмахер за работу принялся. А пока он Шарика стриг, он с ним разговаривал. Он ему вопросы задавал из разных областей науки. А Шарик ему отвечал. Парикмахер просто поражен был. Он такой учености никогда в жизни не видел. Он постриг Шарика, и завил, и голову ему помыл, и денег за работу не взял от удивления. И так его проодеколонил, что от Шарика «Полетом» за километр пахло. Пудель из Шарика получился — хоть сейчас на выставку! Он даже сам себя в зеркале не узнал. 

— Что это за штука такая кудрявенькая? Не собака, а барышня. Так бы и укусил! — говорит Шарик. 

Сверху-то он пуделем стал, а внутри так Шариком и остался. А дядя Федор отвечает: 

— Это ты сам. Комнатная собака — пудель. Привыкай теперь. 

Только Шарик что-то не очень повеселел после парикмахерской. А еще больше загрустил. Его грусть дяде Федору передалась, а от него Матроскину. И даже Митя помалкивал — кур не пугал. Одно их только под конец развеселило. Подъехали они к своему домику, смотрят, а у них почтальон Печкин на яблоне сидит. Дядя Федор говорит: 

— Смотрите, какой фрукт у нас на яблоне созрел в конце августа месяца! Чего вы там делаете? 

— Ничего не делаю, — отвечает Печкин. — От вашей коровы спасаюсь. Я пришел к вам в окошко посмотреть, все ли у вас электроплитки выключены. А она на меня как набросится! Вон у меня сколько дырок на штанах. 

И верно, дырок у него на штанах с десяток. А внизу под деревом Мурка лежит, жвачку пережевывает. Пришлось им Печкина снова чаем отпаивать. А пока они чай готовили, он тихонечко в коридор вышел и незаметно от курточки дяди Федора пуговичку отрезал. Зачем он это сделал, мы с вами потом узнаем. Только пуговичка эта очень нужна была Печкину. 

 

Глава четырнадцатая. ПРИЕЗД ПРОФЕССОРА СЕМИНА

 

 Жить бы и жить дяде Федору счастливо, да что-то никак не получается. Только с Шариком кое-как разобрались, тут новая беда. Приходит дядя Федор однажды в дом и видит: стоит Матроскин перед зеркалом и усы красит. Дядя Федор спрашивает:

 — Что это с тобой, кот? Влюбился ты, что ли? 

Кот как засмеется: 

— Вот еще! Стану я глупостями заниматься! Просто мой хозяин приехал — профессор Семин. 

— А усы тут при чем? 

— А при том, — говорит кот, — что я теперь внешность меняю. На нелегальное положение перехожу. Буду в подполе жить. 

— Зачем? — спрашивает дядя Федор. 

— А затем, чтобы меня хозяева не забрали. 

— Да кто же тебя заберет? Какие хозяева? 

— Профессор заберет. Ведь я же его кот. И Шарика могут забрать. Шарик ведь тоже его. Дядя Федор даже пригорюнился: а ведь верно, могут забрать. 

— Послушай, Матроскин, — говорит он, — но как же они тебя заберут, если они тебя из дома выставили?

 — В том-то и дело, что не выставили, — говорит кот. — Они, когда уезжали, меня знакомым оставили. А те — другим знакомым. А от других знакомых я сам убежал. Они меня в ванную запирали, чтобы я не линял по всем комнатам. И Шарик, наверно, так же бездомным стал. 

Дядя Федор задумался, а Матроскин продолжал: 

— Нет, он профессор хороший. Ничего профессор. Только я сейчас и к самому замечательному не пойду. Я хочу, дядя Федор, только с тобой жить и корову иметь. 

Дядя Федор говорит: 

— Я уж и не знаю, что делать. Может, нам в другую деревню перебраться? 

— Больно хлопотно, — возражает кот. — И Мурку перевозить, и вещи… А потом, к нам здесь уже все привыкли. Ничего, дядя Федор, не отчаивайся. Я и в подполе поживу. Ты лучше делом займись. 

— Каким еще делом? 

— А таким. Дрова на зиму надо заготавливать — зима на носу. Бери-ка ты веревку и в лес поезжай. И Шарика с собой возьми. 

Но Шарик, как узнал про профессора, тоже из дома выходить не захотел. 

— Поезжай, поезжай, — говорит кот. — Тебе боялся нечего, тебя даже мать родная не узнает теперь. Ты же у нас пуделем стал. 

И они согласились. Шарик веревку взял для дров, пилу и топор, а дядя Федор пошел тр-тр Митю заводить. Кот им говорит:

— Запомните: надо только березы пилить. Березовые дрова — самые лучшие. 

Дядя Федор не согласен: 

— А мне березы жалко. Вон они какие красивые. 

Кот говорит: 

— Ты, дядя Федор, не о красоте думай, а о морозах. Как ударит сорок градусов, что ты будешь делать? 

— Не знаю, — отвечает дядя Федор. — Только если все начнут березы на дрова пилить, у нас вместо леса одни пеньки останутся. 

— Верно, — говорит Шарик. — Это только для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки. На них сидеть можно. А что будут птицы делать и зайцы? Ты о них подумал? 

— Буду я еще о зайцах думать! — кричит кот. — А обо мне кто подумает? Валентин Берестов? 

— А кто такой Валентин Берестов? 

— Не знаю кто. Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал. 

— Наверное, он был хороший человек, если на нем твой дедушка плавал, — говорит мальчик. — И он не стал бы березы пилить. 

— А что бы он стал делать? — спрашивает кот. 

— Наверное, он бы стал хворост заготовлять, — предположил Шарик. 

— Вот мы так и сделаем! — сказал дядя Федор. 

И поехали они с Шариком хворост заготовлять. Весь трактор загрузили хворостом и сзади еще целую кучу веревками привязали. Потом они картошки напекли на костре, грибов нажарили на палочке и стали есть. А тр-тр Митя смотрел, смотрел на них и — как загудит! Дядя Федор чуть картошкой не подавился, а Шарик даже на два метра подскочил. 

— Совсем я про эту тарахтелку забыл, — говорит. — Я думал, на меня самосвал едет. 

— А я думал, что бомба взорвалась, — говорит дядя Федор. — Надо дать ему что-нибудь поесть. А то он нас на тот свет отправит. Гудит, как пароход. 

Покормили они трактор и решили домой ехать. А тут заяц мимо бежит. Шарик как закричит: 

— Смотрите — добыча! 

Дядя Федор его успокаивает: 

— Ты что, забыл? Ты же теперь пудель. Ты скажи: «Тьфу ты! Какой-то заяц. Зайцы меня сейчас не интересуют. Меня интересует — тапочки хозяину приносить». 

Но Шарик свое говорит: 

— Тьфу ты! Какие-то тапочки! Тапочки меня не интересуют! Меня интересует — зайцев хозяину приносить! Вот я ему задам! 

И как дунет за зайцем — только деревья в обратную сторону побежали. А дядя Федор домой поехал. Он очень много хвороста привез. 

Но Матроскин все равно недоволен: 

— От этого хвороста не тепло будет, а треск один. Это не дрова, а мусор. Я по-другому сделаю.

 

Глава пятнадцатая. ПИСЬМО В ИНСТИТУТ СОЛНЦА

 

 Кот попросил у дяди Федора карандаш и стал что-то писать. 

Дядя Федор спрашивает: 

— Ты что придумал? 

Кот отвечает: 

— Я письмо пишу в один институт, где солнце изучают. У меня там связи имеются. 

— А что такое «связи»? — спрашивает дядя Федор. 

— Это знакомства деловые, — объясняет кот. — Это когда люди друг другу хорошее делают ни с того ни с сего. Просто по старой памяти. 

— Понятно, — говорит дядя Федор. — Если, например, мальчик в автобусе ни с того ни с сего старушке место уступил, значит, он это по знакомству сделал. По старой памяти. 

— Нет, это не то, — толкует кот. — Это просто вежливый мальчик был. Или учительница в том же автобусе ехала. А вот если мальчик когда-то старушке картошку чистил, а она за него в это время задачки решала, значит, у них было деловое знакомство. И они будут друг другу помогать. 

— А тебе какая помощь нужна? 

— Я хочу, чтобы мне солнце маленькое прислали. Домашнее. 

— Бывают такие солнца? — удивился мальчик. 

— Вот увидишь, — говорит кот и вдруг как закричит: 

— Это кто мой карандаш утащил?! 

Галчонок Хватайка отвечает со шкафа: 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

— Давай сюда! — велит Матроскин. 

Только отнять у Хватайки что-нибудь не так-то просто было. Полчаса за ним кот по дому гонялся. Наконец отнял карандаш. Хватайка за это обиделся. И только Матроскин отвернется, он подскочит сзади — и хвать его за хвост! Кот от неожиданности каждый раз до потолка подпрыгивал. А дядя Федор смеялся до слез. 

Наконец кот письмо дописал. Оно было такое: «Дорогие ученые! У вас, наверное, тепло. А у нас скоро зима. А мой хозяин дядя Федор не велит природу на дрова пилить. Не понимает он, что замерзнем мы с этим хворостом! Пришлите нам, пожалуйста, солнце домашнее. А то скоро будет поздно. Уважающий вас кот Матроскин». 

Потом он адрес написал: «Москва, институт Физики Солнца, отдел Восходов и Заходов, ученому у окна, в халате без пуговиц. У которого разные носки». 

А тут Шарик является и зайца в зубах приносит. И у зайца язык свешивается, и у Шарика. Устали оба. Но зато Шарик счастлив, а заяц не очень рад. 

— Вот, — говорит радостный Шарик, — добыл. 

— А зачем? — спрашивает кот. 

— Как — зачем?

 — А так. Что ты с ним делать собираешься? 

— Не знаю, — отвечает пес. — Мое дело охотничье — добыть. А что делать, это уже хозяин решает. Может, он его в детский сад отдаст. А может, пуха надергает и варежки свяжет. 

— Хозяин решает, что его отпустить надо, — говорит дядя Федор. — Звери в лесу должны жить. Нечего у нас зоопарк устраивать! 

Шарик погрустнел, будто в нем лампочка погасла, но спорить не стал. Дядя Федор дал зайцу морковку и на крыльцо вынес. 

— Ну, — говорит, — беги! 

А заяц не бежит никуда. Сидит тихонечко и все рассматривает. Тут Матроскин забеспокоился: ничего себе — еще один жилец у них намечается! Своих девать некуда! Вынес он потихоньку Шарикино ружье, подкрался к зайцу — и как над ухом у него пальнет! Заяц аж подпрыгнул! Лапками он в воздухе заработал и с места пулей — раз! Сам Матроскин не меньше перепугался — и пулей в другую сторону. Только ружье в серединке лежит и дым кверху пошел синенький. А Шарик на крыльце стоит, и слезы у него из глаз катятся. Дядя Федор говорит: 

— Ладно, не плачь. Я придумал, что с тобой делать. Мы тебе фотоаппарат купим. Будешь ты фотоохотой заниматься. Будешь зверей фотографировать и фотографии в разные журналы посылать. 

Наверное, это и в самом деле лучший выход был. С одной стороны, это все-таки охота. А с другой — никаких зверей стрелять не приходится. 

И стал Шарик фотоаппарата ждать, как дети ждут праздника Первое мая.

 

Глава шестнадцатая ТЕЛЕНОК 

 

С тех пор как Матроскин в подполе жил, жизнь дяди Федора усложнилась. Мурку в поле выгонять — дяде Федору. К колодцу за водой тоже дядя Федор идет. А раньше все это кот делал. От Шарика тоже толку мало было. Потому что ему фоторужье купили. Он с утра в лес и полдня за зайцем носится, чтобы сфотографировать. А потом снова полдня за ним гоняется, чтобы фотографию отдать. 

А тут опять событие. Утром, когда они еще спали, кто-то в дверь постучал. Матроскин перепугался страшно — не профессор ли это пришел его забирать. И прямо с печки в подпол — прыг! (Он теперь подпол всегда открытым держал. А там окошко было маленькое, чтобы огородами, огородами — и прямо в лес.) 

Дядя Федор с кровати спрашивает: — Кто там? 

А это Шарик: 

— Здрасте пожалуйста! У нашей коровы теленок родился! 

Дядя Федор с котом в сарай побежали. И верно: около коровы теленочек стоит. А вчера не было. Матроскин сразу заважничал: вот, мол, и от его коровы польза есть! Не только скатерти она жевать умеет. А теленок смотрит на них и губами шлепает. 

— Надо его в дом забрать, — говорит кот. — Здесь ему холодно. 

— И маму в дом? — спрашивает Шарик. 

— Нам только мамы не хватало, — говорит дядя Федор. — Да она у нас все скатерти поест и пододеяльники. Пусть здесь сидит. 

Они повели теленка в дом. Дома они его рассмотрели. Он был шерстяной и мокренький. И вообще он был бычок. 

Стали думать, как его назвать. Шарик говорит: 

— А чего думать? Пусть будет Бобиком. 

Кот как захохочет: 

— Ты его еще Рексом назови. Или Тузиком. Тузик, Тузик, съешь арбузик! Это же бык, а не спаниель какой-нибудь. Ему нужно серьезное название. Например, Аристофан. И красивое имя, и обязывает. 

— А кто такой Аристофан? — спрашивает Шарик. 

— Не знаю кто, — говорит кот. — Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала. 

— Одно дело пароход, а другое — теленок! — говорит дядя Федор. — Не каждому понравится, когда в честь тебя телят называют. Давайте мы вот как сделаем. Пусть каждый имя придумает и на бумажке напишет. Какую бумажку мы из шапки вытащим, так теленка и назовем. 

Это всем понравилось. И все стали думать. Кот придумал имя Стремительный. Морское и красивое. Дядя Федор придумал имя Гаврюша. Оно очень подходило к теленку. А если большой бык вырастет, его никто бояться не будет. Потому что бык Гаврюша не может быть злым, а только добрым. 

А Шарик думал, думал и ничего придумать не мог. И он решил: «Напишу-ка я первое слово, которое в голову придет». И ему в голову пришло слово «чайник». Он так и написал и был очень доволен. Ему нравилось такое имя — Чайник. Что-то в нем было благородное, испанское. 

И когда стали имена из шапки тащить, этого Чайника и вытащили. Кот даже ахнул: 

— Ничего себе имечко! Все равно что бык Сковородка или Котелок. Ты бы его еще Половником назвал. 

— А ты что придумал, дядя Федор? — спрашивает Шарик. 

— Я Гаврюшу придумал. 

— А я — Стремительного, — сказал кот. 

— А мне Гаврюша нравится! — вдруг говорит Шарик. — Пусть он будет Гаврюшей. Это я сгоряча его Чайником назвал. 

Кот согласился: 

— Пусть Гаврюшей будет. Очень хорошее имя. Редкое. 

Так и стал теленок Гаврюшей. И тут у них разговор интересный получился. Про то, чей теленок. Ведь корову-то они напрокат взяли. Дядя Федор говорит: 

— Корова государственная. Значит, и теленок государственный. 

А кот не согласен: 

— Корова действительно государственная. Но все, что она дает — молоко там или телят, — это наше. Ты, дядя Федор, сам посуди. Вот если мы холодильник напрокат берем, чей он? 

— Государственный. 

— Правильно. А мороз, который он вырабатывает, чей? 

— Мороз наш. Мы его для мороза и берем. 

— Вот и здесь так. Все, что корова дает, нам принадлежит. Для этого мы и брали ее. 

— Но брали-то мы одну корову. А теперь у нас две получилось! Раз корова не наша, значит, и теленок не наш. 

Матроскин рассердился даже: 

— Брали. Но брали-то мы ее по квитанции! — И квитанцию принес: — Вот смотрите, что здесь написано: «Корова. Рыжая. Одна». Про теленка ничего не написано. А раз мы корову взяли по квитанции, по квитанции и сдавать будем — одну.

 И тут Шарик вмешался: 

— Я не пойму, чего вы спорите. Ты же, Матроскин, собирался корову насовсем купить. Если она тебе понравится. Вот и покупай насовсем. И теленок у нас останется. 

— Я с моей Муркой ни за что не расстанусь, — говорит кот. — Я ее обязательно насовсем куплю. Это я просто так спорил. Потому что дядя Федор неправ. 

А пока у них весь этот спор шел, теленок времени не терял. Он два носовых платка съел у дяди Федора. Он был черненький, а мама — рыжая. Но по характеру он в маму пошел: ел что ни попадя.

 

 Глава семнадцатая. РАЗГОВОР С ПРОФЕССОРОМ СЕМИНЫМ

 

 Когда появился теленок Гаврюша, работы в хозяйстве еще больше стало. И тогда дядя Федор понял, что он совсем пропадет без помощи Матроскина. Хоть совсем уезжай из деревни к родителям. И он решил поговорить с профессором Семиным. 

Он надел самую лучшую свою рубашку, самые лучшие штаны, причесался как следует и пошел. Вот он подошел к даче, где жил профессор, и позвонил. И сразу к нему вышла бабушка с пылесосом: 

— Тебе чего, мальчик? 

— Я хочу с профессором поговорить. 

— Хорошо, проходи, — сказала она. — Только ноги вытирай. 

Дядя Федор вошел и поразился, как чисто было вокруг. Все блестело, как в городской квартире. Кругом стояли шкафы с книгами, кресла и стулья. И кухня была вся белая. Бабушка взяла дядю Федора за руку и повела в комнату профессора. 

— Вот, — сказала она, — к тебе, Ваня, молодой человек. 

Профессор поднял голову от стола и говорит: 

— Здравствуй, мальчик. Ты зачем пришел? 

— Я хочу у вас про кота спросить. 

— А что про кота? 

— Допустим, у вас был кот, — говорит дядя Федор. — А теперь он живет в другом месте и не хочет к вам идти. Можете вы его забрать или нет? 

— Нет, — отвечает профессор. — Если он не хочет ко мне идти, как же я его заберу! Это будет неправильно. А про какого кота вы говорите? 

— Про кота Матроскина. Он раньше у вас жил. А теперь у меня живет. 

— А откуда вы знаете, что он не хочет ко мне идти? 

— Он мне сам сказал. Профессор так и подпрыгнул: 

— Кто сказал? 

— Кот Матроскин. 

— Послушайте, молодой человек, — удивился профессор, — где это вы видели говорящих котов? 

— У себя дома. 

— Не может быть, — говорит профессор Семин. — Я всю жизнь язык зверей изучаю и сам кошачьим владею чуть-чуть, но говорящих котов никогда не встречал. Не можете вы меня с ним познакомить? 

— А вы его не заберете? Ведь это же ваш кот. 

— Да нет же, не заберу. Знаете что, приходите-ка вы ко мне в гости с этим котом! Обедать. У меня сегодня очень вкусный суп. 

Дядя Федор согласился и пошел кота звать. Он и Шарика хотел пригласить, только Шарик наотрез отказался: 

— Я и за столом сидеть не умею, и вообще боюсь и стесняюсь. 

— Чего боишься? 

— Что меня заберут. 

— Чудак. Он же сказал, что забирать нельзя, если зверь не хочет. 

— Это он про котов говорил. А про собак еще неизвестно, уж лучше я дома останусь фотографии проявлять. 

 

И они пошли вдвоем с Матроскиным. Когда они пришли, стол для них был уже накрыт. Очень хорошо накрыт. И вилки лежали, и ложки, и хлеб порезанный. И суп был действительно очень вкусный — борщ со сметаной. А профессор все с котом разговаривал. Он спрашивал: 

— Вот я уточнить хочу. Как будет на кошачьем языке «Не подходите ко мне, я вас оцарапаю»? 

Матроскин отвечал: 

— Это не на языке, это на когтях будет. Надо спину выгнуть, правую лапу поднять и когти вперед выпустить. 

— А если «ш-ш-ш-ш-ш-ш» добавить? — спрашивает профессор. 

— Тогда, — говорит кот, — это уже ругательство получается кошачье. Что-то вроде: «Не подходите ко мне, я вас оцарапаю. А идите лучше к собачьей бабушке». 

И профессор все за ним записывал. 

А потом он им очень много конфет подарил и банку сметаны для кота. 

— Да, — говорит, — не кот был у меня, а золото. А я этого не понимал. А то бы я давно академиком был. 

Еще он дяде Федору свою книжку дал про язык зверей и все время в гости приглашал. И сам обещал приходить. Вообще он оказался очень хорошим. И кот Матроскин с тех пор перестал в подполе сидеть и, чуть что, с печки в подпол прыгать. 

 

Глава восемнадцатая. ПИСЬМО ПОЧТАЛЬОНА ПЕЧКИНА

 

 А папа с мамой совсем уж соскучились без дяди Федора. И жизнь им не мила стала. Раньше у них все не было времени дядей Федором заниматься: хозяйство их заедало, телевизор и газеты вечерние. А теперь у них столько времени объявилось, что на двух дядей Федоров хватило бы. Не знали, куда это время девать. Они все время про дядю Федора говорили и в почтовый ящик заглядывали — нет ли писем из деревень Простоквашино. 

Мама говорит: 

— Я теперь многое поняла. Если дядя Федор найдется, я для него няню заведу. Чтобы ни на шаг от него не отходила. Он тогда никуда не убежит. 

— И ни капельки ты не права, — говорит папа. — Он же мальчик. Ему нужны приятели, чердаки, шалаши разные. А ты из него барышню кисельную делаешь. 

— Не кисельную, а кисейную, — поправляет мама. 

— Да хоть клюквенную! — кричит папа. — Он же мальчик! Сейчас даже девочки пошли шурум-бурумные! Я вот мимо детского сада проходил, когда там ребят спать укладывали. Так они на кроватях чуть не до потолка прыгали. Как кузнечики! Из штанишек выскакивали. Мне и самому так прыгать захотелось! 

— Давай, давай! — говорит мама. — Прыгай до потолка! Выскакивай из штанишек! Только сына я тебе портить не позволю! И никаких собак у нас дома не будет! И никаких кошек! Уж в крайнем случае я на черепаху соглашусь в коробочке. 

 

И так они каждый день разговаривали. И мама все строже и строже становилась. Она решила ни папе, ни дяде Федору воли не давать. 

А тут письма стали приходить от почтальонов. Сначала одно. Потом еще одно. Потом сразу десять. Но хороших новостей не было. 

Письма были такие: «Здравствуйте, папа и мама! Пишет вам почтальон из деревни Простоквашино. Зовут меня Вилкин Василий Петрович. Работаю я хорошо. Вы спрашиваете, нет ли в нашей деревне мальчика дяди Федора. Отвечаем: такого мальчика у нас нет. Есть один человек, которого зовут Федор Федорович. Но это дедушка, а не мальчик. И он вам, наверное, не нужен. Края у нас хорошие, и много разных просторов. Приезжайте к нам жить и работать. Поклон вам от всех простоквашинцев. С большим приветом — почтальон Вилкин». 

Или такие: «Уважаемые папа и мама! Вы пишете, что от вас ушел дядя. Ну и пусть. Но при чем здесь мальчик? Или он ушел мальчиком, а вырос в дядю? Тогда непонятно, кому подарки. Напишите нам со старухой, чтобы мы знали. Только побыстрее, а то мы собираемся в дом отдыха во вторую смену. Мы очень хотим знать ответ на эту загадочную тайну. Почтальон Ложкин со старухой». 

Много было разных писем, а нужного письма не было. Мама говорит: 

— Не найдем мы дядю Федора. Уже двадцать одно письмо пришло, а про него ни слова. Папа ее успокаивает:

 — Ничего, ничего. Подождем двадцать второе. 

И вот оно пришло. Мама раскрыла и глазам своим не поверила. 

— «Здравствуйте, папа и мама! Пишет вам почтальон Печкин из деревни Простоквашино. Вы спрашиваете про мальчика дядю Федора. Вы про него еще заметку в газете писали. Этот мальчик живет у нас. Я недавно заходил к нему посмотреть, все ли у них плитки выключены, а его корова меня на дерево загнала. А потом я у них чай пил и незаметно пуговицу отрезал от курточки. Посмотрите, ваша ли это пуговица. Если пуговица ваша — и мальчик ваш». 

Мама вынула пуговицу из конверта и как закричит: 

— Это моя пуговица! Я ее сама дяде Федору пришивала!

 Папа тоже как закричит: — Ура! 

И маму к потолку подбросил от радости. А очки у него как слетят! И не видит он, где маму ловить. Хорошо, что она на диван прилетела, а то бы папе досталось. 

И она стала дальше читать: 

— «Все у вашего мальчика хорошо. И трактор есть, и корова. Он всяких зверей кормит. И кот у него есть хитрый-прехитрый. Я из-за этого кота в изолятор попал: он меня молоком угостил, от которого с ума сходят. Вы можете приехать за вашим мальчиком, потому что он ничего не знает. И я ему ничего не скажу. А мне привезите велосипед. Я на нем буду почту развозить. И от новых штанов я бы тоже не отказался. До свиданья. Почтальон деревни Простоквашино, Можайского района, Печкин». 

И папа с мамой после этого письма стали в дорогу готовиться, а дядя Федор ничего не знал. 

 

Глава девятнадцатая. ПОСЫЛКА

 

 По утрам на улице уже лед был — зима приближалась. И каждый своим делом занимался. Шарик по лесам с фотоаппаратом бегал. Дядя Федор кормушки для птиц и лесных зверей мастерил. А Матроскин Гаврюшу обучал. Учил его всему. Палку в воду бросит, а теленок принесет. Скажет ему: «Лежать!» — и Гаврюша лежит. Прикажет ему Матроскин: «Взять! Куси!» — тот сразу бежит и бодаться начинает. Прекрасный сторожевой бык из него получался. И вот однажды, когда каждый из них свое дело делал, к ним Печкин пришел. — Здесь кот Матроскин живет? 

— Я Матроскин, — говорит кот. 

— Вам посылка пришла. Вот она. Только я вам ее не отдам, потому что у вас документов нету. 

Дядя Федор спрашивает: 

— Зачем же вы ее принесли? 

— Потому что так положено. Раз посылка пришла, я должен ее принести. А раз документов нету, я не должен ее отдавать. 

Кот кричит: 

— Отдавайте посылку! 

— Какие у вас документы? — говорит почтальон. 

— Лапы, хвост и усы! Вот мои документы. 

Но Печкина не переспоришь. 

— На документах всегда печать бывает и номер. Есть у вас номер на хвосте? А усы и подделать можно. Придется мне посылку обратно относить. 

— А как же быть? — спрашивает дядя Федор. 

— Не знаю как. Только я к вам теперь каждый день приходить буду. Принесу посылку, спрошу документы и обратно унесу. Так две недели. А потом посылка в город уедет. Раз ее не получил никто. 

— И это правильно? — спрашивает мальчик. 

— Это по правилам, — отвечает Печкин. — Я, может, вас очень люблю. Я, может, плакать буду. А только правила нарушить нельзя.

 — Не будет он плакать, — говорит Шарик. 

— Это уже мое дело, — отвечает Печкин. — Хочу — плачу, хочу — нет. Я человек свободный. — И он ушел. 

Матроскин от сердитости хотел на него Гаврюшу натравить, но дядя Федор не позволил. Он сказал: 

— Я вот что придумал. Мы найдем ящик, такой, как у Печкина, и все на нем напишем. И наш адрес, и обратный. И печати сделаем, и веревками перевяжем. Печкин придет, мы его за чай посадим, а ящик возьмем и переменим. Посылка у нас останется, а пустой ящик к ученым отправится. 

— Зачем же пустой? — говорит Матроскин. — Мы в него грибов положим и орехов. Пусть ученые подарок получат. 

— Ура! — кричит Шарик. И Гаврюшу позвал от радости: 

— Гаврюша, ко мне! Дай лапу. 

Гаврюша ногу протянул и хвостиком виляет, совсем как собака. Так они и сделали. Достали ящик посылочный, положили в него грибы и орехи. И письмо положили: «Дорогие ученые! Спасибо за посылку. Желаем вам здоровья и изобретений. А особенно всяких открытий». И подписались: «Дядя Федор — мальчик. Шарик — охотничий пес. Матроскин — кот по хозяйственной части». Потом они адрес написали, все как надо сделали и стали Печкина ждать. Они даже ночью заснуть не могли. Все думали: получится у них или не получится. 

Утром кот пирогов напек. Дядя Федор чаю заварил. А Шарик с Гаврюшей всё на дорогу бегали смотреть, идет Печкин или не идет. И вот Шарик примчался: 

— Идет! 

Печкин подошел и в дверь постучал. Хватайка со шкафа спрашивает: 

— Кто там? 

Печкин отвечает: 

— Это я, почтальон Печкин. Принес посылку. Только я вам ее не отдам. Потому что у вас документов нету. 

Матроскин на крыльцо вышел и спокойно так говорит: 

— А нам и не надо. Мы бы эту посылку и сами не взяли. Зачем нам гуталин? 

— Какой такой гуталин? — удивился Печкин. 

— Обыкновенный. Которым ботинки чистят, — объясняет кот. — В этой посылке наверняка гуталин. 

Печкин даже глаза вытаращил: 

— Это кто же вам столько гуталина прислал? 

— Это мой дядя, — объясняет кот. — Он у сторожа живет на гуталинном заводе. У него гуталина — завались! Не знает, куда его девать. Вот и шлет кому попало! 

Печкин даже растерялся. А тут Шарик посылку понюхал и говорит: 

— Нет, там совсем не гуталин. Печкин обрадовался: — Вот видите! Не гуталин. 

— Там мыло! — говорит Шарик. 

— Какое еще мыло?! — кричит Печкин. — Совсем вы мне голову заморочили! Зачем вам столько мыла прислали? Что у вас, баня открывается? 

— Если там мыло, — говорит дядя Федор, — значит, его моя тетя прислала, Зоя Васильевна. Она на мыльной фабрике испытателем работает. Мыло испытывает. Ей еще в автобус садиться нельзя. Особенно в дождик. 

— Это еще почему? — спрашивает Печкин. 

— В дождик она вся мыльной пеной покрывается. Людей в автобусе много; как они надавят, так она и выскальзывает каждый раз. А однажды она по лестнице ехала с шестого этажа до первого. 

Тут уже Шарик спросил: 

— Почему? 

— Потому что пол мыли. Лестница мокрая была. А она-то ведь скользкая, намыленная. Печкин послушал и говорит: 

— Мыло там или не мыло, а я вам посылку не дам! Потому что у вас документов нету. И вообще, напрасно вы мне голову морочите. Я вам не дурачок! — и сам себе по голове постучал.

 А галчонок услышал стук и спрашивает: 

— Кто там? 

— Это я, почтальон Печкин. Принес для вас посылку. То есть не принес, а уношу. А ты, говорилка, помалкивай себе на шкафу! 

Кот ему говорит: 

— Ладно вам сердиться. Идите лучше чай пить. У меня пироги на столе. 

Печкин сразу согласился: 

— Я очень люблю пироги. И вообще мне у вас нравится. 

Они его к столу повели. Только Печкин хитрый. Он с посылкой не расстается. Даже сел на нее вместо стула. Тогда дядя Федор стал конфеты на другой конец стола ставить. Чтобы Печкин за ними потянулся и с посылки привстал. Но Печкина не проведешь. Он с посылки не встает, а просит: 

— Подайте мне вон те конфеты. Очень они замечательные! 

Того и гляди, конфеты съест. Но тут всех Хватайка выручил. Печкин две конфеты себе в нагрудный карман положил, чтобы домой взять. А галчонок сел к нему на плечо и конфеты вытащил. Почтальон кричит: 

— Отдавай! Это мои конфеты! 

И за галчонком побежал. Хватайка — на кухню. Печкин — за ним. Тут Матроскин посылку подменил. Прибежал Печкин с конфетами и снова на посылку сел. А посылка уже не та. Наконец они весь чай выпили и пироги съели. А Печкин все равно сидит. Он думает, что ему еще что-нибудь дадут. Шарик ему намекает: 

— Не пора ли вам на почту идти? А то скоро она закроется. 

— И пускай закрывается. У меня свой ключ есть. 

Матроскин тоже говорит: 

— Мне кажется, у вас дома плитка не выключена. Очень может быть, что пожар будет. 

— А у меня плитки нет, — отвечает Печкин. 

Шарик тогда тихонько спрашивает у дяди Федора: 

— Можно, я его просто укушу? Чего он не уходит? 

А у Печкина слух хороший был. Он и услышал. 

— Ах вот как! — говорит. — Я к вам со всей душой, а вы меня кусать собираетесь?! Ну и пожалуйста! Больше я посылку носить не буду. Я ее завтра же назад пошлю. 

А им только этого и надо было. И как только он ушел, они дверь заперли и стали посылку распечатывать. 

 

Глава двадцатая. СОЛНЫШКО 

 

Вверху посылки письмо лежало: «Дорогой кот! Мы все тебя помним. Жалко, что ты от нас потерялся». 

— Ничего себе потерялся! — говорит Матроскин. — Меня завхоз прогнал. 

«Мы за тебя рады, что ты хорошо живешь. А природу на дрова рубить не надо. Твой хозяин прав. Посылаем тебе солнце маленькое, домашнее. Как с ним обращаться, ты знаешь. Видел у нас. Посылаем и регулятор — делать жарче и холоднее. Если ты что-то забыл, напиши нам, мы все тебе объясним. Всего хорошего. Институт Физики Солнца. Ученый у окна, в халате без пуговиц, у которого теперь одинаковые носки, — Курляндский». 

Кот говорит: 

— Теперь вы меня слушайте и не мешайте. 

Он достал из ящика бумагу, свернутую в трубку. Это была большая переводная картинка, на которой солнце было нарисовано. Только не красками, а тонкими медными проволочками. Картинку надо было на потолок перевести и в розетку включить. 

Они дружно стали шкаф отодвигать, чтобы удобнее с него солнце на потолок наклеить. А Хватайке это не понравилось. Он стал на них разные вещи сбрасывать, шипеть и кусаться. 

 

Но все-таки они шкаф отодвинули. Кот взял солнце, намочил его и перевел на потолок. А провода в электричество включил. Не просто так, а через черный ящик. На этом ящике ручка была. Кот ручку немного повернул, и тут чудо получилось: солнце светиться начало. Сначала краешек, потом еще немного. В комнате сразу тепло и светло стало. И все обрадовались и запрыгали. И галчонок на шкафу тоже запрыгал. Только не от радости, а оттого, что ему жарко стало. Они скорее шкаф на место передвинули.

 Дядя Федор говорит: 

— Вы как хотите, а я буду загорать.

 Он постелил одеяло на полу, лег на него в трусиках и спину солнышку подставил. 

И кот на одеяло лег, греться стал. И все в доме ожило. И цветы к солнцу потянулись, и бабочки откуда-то выбрались. И теленок Гаврюша стал скакать, как на лужайке. А на дворе сырость, холод и слякоть. Скоро зима подойдет. Их домик с улицы так и светится, как игрушечный. Даже какая-то синица в окно стучать начала. Но ее не пустили. Нечего баловать. Вот будут морозы сильные, тогда пожалуйста, милости просим.

 

 С этих пор у них очень хорошая жизнь началась. Утром солнышко включают и весь день греются. На дворе холод, а у них лето жаркое. А почтальон Печкин любопытный был. Он смотрит — по всей деревне люди печи топят, дым из труб идет, а у дяди Федора дыма из трубы нет. Опять непорядок. Он решил узнать, в чем дело. 

Приходит он к дяде Федору: 

— Здравствуйте. Я вам газету «Современный почтальон» принес. 

А сам глазами в печку уставился. Видит: в печке дрова не горят, а в доме тепло. Он ничего не понимает, а солнца домашнего не видит, потому что оно как раз над ним на потолке было. Ему голову печет. 

Дядя Федор говорит: 

— А мы газету «Современный почтальон» не выписываем. Это взрослая газета. 

— Ах какая жалость! — сокрушается Печкин. — Значит, я что-то перепутал. — А сам глазами по сторонам водит: нет ли где электроплитки какой или камина. Солнце его греет. Стоит он, потом обливается, но не уходит. Хочет секрет выведать. 

— Значит, вы «Современный почтальон» не выписываете? Очень жалко. Это газета нужная. Там про все на свете пишут. 

— А сказки там печатают? Или рассказы про зверей? — спрашивает дядя Федор. 

А Матроскин ручку у солнечного ящика повернул. Сделал солнце теплее. Печкин даже шапку снял от жары. Только ему еще хуже стало: солнце его в самую лысину печет. 

— Сказки про зверей? — спрашивает. — Нет, там больше про то пишут, как надо почту разносить и как автоматы марки наклеивают. 

Тут у него от жары все путаться стало. Он говорит: 

— Нет, наоборот, автоматы почту разносят и марки наклеивают, как звери. 

— Какие звери марки наклеивают? — спрашивает Шарик. — Лошади, что ли? 

— При чем тут лошади? — говорит почтальон. — Я про лошадей ничего не говорил. Я говорил, что звери на автоматах работают и пишут сказки про то, как надо лошадям почту разносить. 

Он замолчал и стал мысли собирать. 

— Дайте мне градусник. Что-то жар у меня. Хочу измерить, сколько градусов. 

Кот ему градусник принес и стул подставил под солнцем. Печкин по градуснику постучал, чтобы температуру сбросить. А Хватайка спрашивает: 

— Кто там? 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

— При чем тут «Мурзилка»? — спрашивает кот. 

— Ах да! Это я вам «Современного почтальона» принес, которого вы не выписываете. Потому что у вас документов нету. 

Совсем он уже сварился. Даже пар от него пошел, как от самовара. Вынимает он градусник и говорит: 

— Тридцать шесть и шесть у меня. Кажется, все в порядке. 

— Какое там в порядке! — кричит кот. — У вас же температура сорок два! 

— Почему? — испугался Печкин. 

— А потому что тридцать шесть у вас и еще шесть. Сколько это вместе будет? 

Почтальон посчитал на бумажке. Сорок два вышло. 

— Ой, мама! Значит, я уже умер. Скорее в больницу побегу! Сколько раз я к вам приходил, столько в больницу попадал… Не любите вы почтальонов! 

А они почтальонов любили. Просто они Печкина не любили. Он с виду был добренький, а сам вредный был и любопытный. Но только с этим солнцем не все хорошо было. Из-за этого солнца у них самая большая неприятность началась. Заболел дядя Федор.

 

 Глава двадцать первая. БОЛЕЗНЬ ДЯДИ ФЕДОРА

 

 Дядя Федор дома все время в трусах ходил — загорал. Он совсем коричневый сделался, будто с юга приехал. А если он на улицу выходил, ему одеваться надо было. Сначала майку, потом рубашку, потом штаны, потом свитер, потом шапку, шарф, пальто, варежки и валенки. Вот сколько всего. 

Это коту хорошо и Шарику — у них шуба всегда при себе. Даже купаются они вместе с шубой. Однажды дяде Федору надо было на улицу выйти, синиц накормить. Он одеваться не стал, а так в трусиках и выскочил ненадолго. А на дворе мороз, снег выпал. Дядя Федор и простудился. Пришел домой — его знобит. Температура поднялась. Он под одеяло полез, ни есть, ни пить не хочет. Плохо ему. Он говорит: 

— Матроскин, Матроскин, кажется, я заболел. 

Кот забеспокоился, стал его чаем с вареньем поить. Пес в магазин побежал, меда купил. Только дяде Федору все хуже. Лежит он под одеялом, перед ним игрушки и книжки, а он на них и не смотрит. Шарик ушел на кухню, сел в углу и заплакал. Хочет дяде Федору помочь, а не умеет. 

— Уж лучше бы я сам заболел! 

И кот совсем растерялся: 

— Это я виноват: не уследил за дядей Федором… И зачем я только это солнце выписал? Гаврюша подошел к мальчику, руку лижет: вставай, мол, дядя Федор, чего лежишь! А дядя Федор не встает. Гаврюша глупенький был, еще маленький. Он не понимал, что такое болезнь, а Шарик с котом хорошо понимали. Кот говорит: 

— Я за врачом побегу в город. Надо дядю Федора спасать. 

— Куда же ты побежишь? — спрашивает Шарик. — Буран на дворе. Ты сам пропадешь. — Пусть лучше я пропаду, чем смотреть, как дядя Федор мучается. 

— Тогда давай я побегу, — предлагает Шарик. — Я лучше бегаю. 

— Дело не в беготне, — отвечает кот. — Я одного врача хорошего знаю, детского. Я его приведу. 

Он нагрел молока в бутылочке, завернул в тряпку и уже хотел идти, а тут в дверь постучали. Хватайка спрашивает:

 — Кто там? 

Из-за двери отвечают: — Свои. 

Кот говорит: 

— В такую погоду свои дома сидят. Телевизор смотрят. Только чужие шастают. Не будем дверь открывать! 

Дядя Федор с кровати просит: 

— Откройте дверь… Это мои папа и мама приехали. 

И правильно. Это папа с мамой были. С ними Печкин пришел. 

— Видите, до чего они вашего ребенка довели. Их надо немедленно в поликлинику сдать для опытов! 

Шарик рассвирепел и давай почтальона кусать за валенки. Еле-еле Печкин за дверь выскочил. 

А мама уже командует: 

— Немедленно грелку мне! 

Шарик с котом бросились, перевернули все — нет грелки! 

Кот говорит: 

— Давайте я буду грелкой. Я очень теплый. 

Мама взяла Матроскина, завернула в полотенце и к дяде Федору в кровать положила. Кот дядю Федора обнял лапками и греет. 

— Теперь давайте мне все ваши лекарства. 

Шарик коробку с лекарствами в зубах принес, и мама дала дяде Федору таблетку с горячим молоком. И дядя Федор заснул. 

— Только это не все, — говорит мама. — Ему надо укол пенициллина сделать. Есть у вас пенициллин? 

— Нет, — отвечает кот. 

— А аптека в деревне есть? 

— Нет аптеки. 

— Я в город поеду за пенициллином, — говорит папа. 

— Как же ты поедешь? — спрашивает мама. — Автобусы не ходят. 

— Значит, «скорую помощь» из города вызовем. Не может быть так, чтобы ребенок болел, а помочь нельзя. 

Мама в окно поглядела и головой покачала: 

— Не видишь, что на улице делается? Никакая «скорая помощь» не проедет. Придется ее трактором вытаскивать. Бедный мой дядя Федор! 

Матроскин как подпрыгнет! Как закричит: 

— Какие мы все дураки! А тр-тр Митя на что? У нас же трактор есть! 

Папа обрадовался: 

— Как здорово вы живете! У вас даже трактор есть. Давайте скорее его заводить! Бензин наливать! 

Шарик говорит: 

— У нас трактор особенный. Продуктовый. На супе работает. На сосисках. 

Папа не стал удивляться. Некогда было. 

— У нас целая сумка продуктов есть. И апельсины, и шоколад. Годится? 

— Нет, — говорит кот. — Не годится. Нечего Митю баловать. У нас картошки вареной целый котелок. 

И пошли папа с Шариком Митю заводить. Митя очень обрадовался. Песню какую-то запел тракторную, и поехали они в город на полной картофельной скорости. А Матроскин с мамой дядю Федора выхаживали. 

Мама скажет: 

— Дайте полотенце мокрое! 

Матроскин принесет. 

Мама скажет: 

— А теперь градусник. 

Кот ей: 

— Пожалуйста. 

Мама даже не думала, что коты такие умные бывают. Она думала, что они только мясо умеют воровать из кастрюль и на крышах кричать. А тут на тебе — не кот, а медсестра! 

 

Матроскин еще чаю вскипятил и накормил маму пирогами. Очень он маме понравился. И все делать умеет, и беседовать с ним можно. 

Мама говорит: 

— Это я во всем виновата. Зря я вас прогнала. Жили бы вы у нас, и дядя Федор никуда бы не ушел. И в доме бы порядок был. И папа у вас поучиться бы мог. 

Кот стесняется: 

— Подумаешь, пироги! Я еще вышивать умею и на машинке шить. 

Так они до полночи дядю Федора лечили и разговаривали. И вот уже тр-тр Митя вернулся с папой и с лекарствами. 

 

Глава двадцать вторая. ДОМОЙ 

 

На другой день утро было прекрасное. На улице солнце светило и снег почти стаял. Выглянула теплая поздняя осень. Кот проснулся первым и приготовил чай. Потом корову подоил и дал дяде Федору молока. 

Папа говорит: 

— Давайте дяде Федору градусник поставим. Может, он уже вылечился. 

Поставили дяде Федору градусник, а Шарик говорит: 

— А у меня нос — градусник. Если он холодный — значит, я здоров. А если он горячий — значит, заболел. 

— Очень хороший градусник, — говорит папа. — Только как его стряхивать? И как другим ставить? Если я, например, заболею, мне что, твой нос под мышку совать? 

— Не знаю. 

— Вот то-то, — говорит папа. 

А тут Хватайка слетел со шкафа — и к дяде Федору на кровать. Он увидел, что у него что-то блестит под мышкой. Все на папу смотрели, он градусник украл. 

— Ловите его! — кричит папа. — Температура улетела! 

Пока Хватайку ловили, такой шум стоял, что даже Мурка пришла из сарая в окошко смотреть. Всунулась она в комнату и говорит: 

— Тьфу ты! И совсем не смешно. 

Все так и сели. Надо же! Мурка разговаривает! 

— Ты что, говорить умеешь? — спрашивает кот. 

— Ага! 

— А чего же ты раньше молчала? 

— А то и молчала. О чем с вами разговаривать-то?.. Ой, салатик растет! 

— Это не салатик! — кричит кот. — Это столетник. — И Мурку в окошко вытолкал. 

 

Поймали они температуру и увидели, что она была нормальной. Дядя Федор почти выздоровел. 

Мама говорит: 

— Ты, сынок, как хочешь, но мы тебя в город заберем. За тобой уход нужен. 

— А если ты кота хочешь взять, или Шарика, или еще кого — бери. Мы возражать не будем, — добавляет папа. 

Дядя Федор спрашивает у кота: 

— Поедешь со мной? 

— Я бы поехал, кабы один был. А Мурка моя? А хозяйство? А запасы на зиму? И потом, я уже привык к деревне и к людям. И меня уже знают все, здороваются. А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали. 

— А ты, Шарик, поедешь? 

Шарик не знал, что и говорить. Только он свое место в жизни нашел — фотоохотой занялся, а тут уезжать надо. 

— Ты, дядя Федор, лучше поправляйся и сам приезжай. 

Папа говорит: 

— Мы все вместе будем к вам приезжать. В гости. 

— Правильно, — говорит Матроскин. — Приезжайте к нам по воскресеньям на лыжах кататься. А летом в отпуск. А если дядя Федор в школу пойдет, пусть он у нас каникулы проводит, летние и зимние. 

Так они и договорились. Мама дядю Федора укутала во все теплое и велела папе трактор накормить как следует. 

Потом она спросила у Матроскина: 

— Что вам прислать из города? 

— У нас тут все есть. Только книжек маловато. И еще хочу бескозырку иметь с ленточками. Как у моряков. 

— Хорошо, — говорит мама. — Я обязательно пришлю. И еще я вам тельняшку достану. А тебе, Шарик, ничего не надо? 

— Мне бы радио маленькое. Я буду в будке передачи слушать. И еще киноаппарат. Я буду кино про зверей снимать. 

— Хорошо, — говорит папа. — Этим я сам займусь. Лично. 

И они стали на трактор грузиться: мама, папа, дядя Федор и Шарик. Шарик должен был Митю обратно пригнать. И они поехали.

 Вдруг Матроскин из калитки выскакивает: 

— Стойте! Стойте! Они остановились. И он им Хватайку подает: 

— Вот, держите. Вам с ним веселее будет. 

Папа из кабины спрашивает: 

— Это кто там?

Хватайка отвечает: 

— Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». 

И все про Печкина вспомнили. 

Мама говорит: 

— Ох, как неудобно, мы совсем про него забыли… 

— И правильно, — говорит Шарик. — Он такой вредный. 

— Вредный он или не вредный, не важно. А важно, что мы ему велосипед обещали. 

— Есть у вас здесь велосипеды? — спрашивает папа. 

— Нет, — говорит Шарик. 

— А вот как сделайте, — предлагает Матроскин. — Купите ему лотерейных билетов на сто рублей. Пусть он что хочет, то и выигрывает. Хоть мотоцикл, хоть машину. Он же сам эти билеты продает. Ему двойная выгода получится. От продажи билетов и от выигрыша. 

 

Так они и сделали. Купили у Печкина билетов и самому Печкину на почту отнесли. Почтальон даже растрогался: 

— Спасибо вам! Я почему нехороший был? Потому что у меня велосипеда не было. А теперь я сразу добреть начну. И какую-нибудь зверюшку заведу, чтобы жить веселей: ты домой приходишь, а она тебе радуется!.. Приезжайте в наше Простоквашино… 

 

Наконец они домой приехали. Дядю Федора сразу спать уложили с дороги. Потом побежали тельняшку, книжки и киноаппарат покупать. Потом все обедали. Особенно трактор. И мама все уговаривала Шарика остаться ночевать. Но он не согласился: 

— Мне здесь хорошо будет с вами. А Матроскин там один с хозяйством и с теленком. Я ехать должен. 

Тут мама говорит: 

— Как же он один поедет на тракторе? Его же любой милиционер остановит. Так не бывает: собака — и за рулем! 

Папа соглашается: 

— Верно, верно. Боюсь, вся милиция по дороге начнет за голову хвататься. И шоферы встречные тоже. Сколько же катастроф получится?! 

Шарик говорит: 

— Давайте мы вот как сделаем, чтобы милицию не волновать. Есть у вас очки и шляпа? И перчатки ненужные? 

Папа принес. Шарик нарядился; тельняшку надел и спрашивает: 

— Ну как? 

Папа говорит: — Отлично! Отставной ученый адмирал на своем тракторе едет за город навестить родную бабушку. 

Мама говорит: 

— Что адмирал, это понятно, раз он в тельняшке. Что ученый, тоже ясно, потому что в очках. А при чем здесь бабушка? 

— А при том. Грибов сейчас за городом нет. Ягод — тоже. Одни бабушки и остались. Мама сказала:

 — Всю жизнь ты одни глупости говоришь. И дурацкие советы даешь. Это меня не удивляет. А вот почему твои глупости всегда правильными бывают, этого я понять не могу. 

— А потому, — говорит папа, — что самый лучший совет всегда неожиданный. А неожиданность всегда глупостью кажется. 

Шарик говорит: 

— Это все интересно, о чем вы говорите. Правда, я ничего не понимаю. Мне ехать пора. Только давайте не будем целоваться. Я нежностей не люблю. 

И папа согласился. Он тоже не любил нежностей. И мама согласилась. Она любила нежности. Но она к Шарику не привыкла. И Шарик уехал. А дядя Федор спал. И снилось ему только хорошее.